Шрифт:
Закладка:
Человек, который изгнал Ваттасидов и выдержал натиск турок, обладал качествами настоящего властелина. Хитрый и властный, он считал себя хозяином Марокко и не терпел никаких возражений. Ему пришлось решить трудную проблему создания постоянного бюджета для содержания двора и армии. Ни торговый обмен с англичанами, ни производственные монополии не могли дать ему достаточно средств; поэтому ему пришлось распространить на горцев поземельный налог (харадж), который уже платили жители равнин. Эта налоговая политика восстановила против него марабутов и послужила причиной мятежей; он энергично подавлял их, производя обыски в завиях, изгоняя марабутов и их учеников и уничтожая несговорчивых. Таким образом, этот вождь, порожденный движением марабутов и вознесенный к власти ради Священной войны, без колебаний обуздал марабутов и даже объединился с испанцами против турок при первом же столкновении с последними.
Саадийское государство до битвы «Трех королей» (1557–1578 годы). Его сын Мулай Абдаллах аль-Галиб биллах (1557–1574 годы) был признан тем легче и скорее, что три его брата сразу после смерти отца бежали к туркам; два из них, Абд аль-Малик и Ахмед, добрались до Константинополя, где стали служить Сулейману и его преемникам.
Новый государь остался верен политике своего отца; он продолжал искать поддержки испанцев против турок и даже уступил им в 1564 году порт Бадис (Велес). Впрочем, разгром, которому подвергся граф д'Алькодет в Мостаганеме (1558 год), и восстание морисков в Испании (1568 год) помешали проведению акции крупного масштаба. В области экономики Мулай Абдаллах допустил развитие английской торговли на берегах Марокко. С другой стороны, он, хотя и безуспешно, пытался изгнать португальцев из Мазагана (1562 год).
Как и его отец, Мулай Абдаллах боролся против марабутов и религиозных группировок, которым претили как его властность, так и его мягкость в отношении христиан. Однако если ему удалось справиться с Кадирия и Шерага алжирского происхождения, то пришлось вступить в переговоры с некоторыми марабутскими семьями центрального и южного Марокко. Наконец, пользуясь воцарившимся относительным затишьем, Мулай Абдаллах занялся украшением своей столицы, на что у Мухаммеда аш-Шейха не хватало времени. Он умер от болезни в 1574 году.
Как раз в этом году оба его брата, бежавшие в Константинополь, участвовали во взятии турками Ла-Гулета и первыми сообщили радостную весть султану Мураду III. В то время как их племянник Мухаммед аль-Мутаваккиль тихо и мирно наследовал престол своего отца, они при поддержке капудан-паши Ульдж Али получили деньги и людей для завоевания Марокко.
Поход имел место в начале 1576 года; покинутый частью своих войск, аль-Мутаваккиль отступил на юг Марокко, продолжая там военные действия; ему удалось на время захватить Марракеш, но затем все же пришлось уйти в Испанию.
Абд аль-Малик «отличался от других марокканских султанов тем, что долгое время служил за границей. Он особенно хорошо использовал свои путешествия за пределы Марокко: он говорил по-испански и по-итальянски и был другом Испании. И все-таки самый сильный отпечаток наложило на него пребывание в Османской империи. Он воспринял обычаи и одежду турок и любил говорить по-турецки» (А. Террас). Придя к власти, Абд аль-Малик проявил подлинные организаторские и дипломатические способности, создав армию и ведя торговые дела с Испанией, Францией и Англией. Он добился также изгнания Филиппом II аль-Мутаваккиля из Испании.
Битва «Трех королей» (4 августа 1578 года). Очередное изменение португальской политики переключило внимание правительства Лиссабона на Марокко. Жуан III (1521–1557 годы), все усилия которого были направлены на эксплуатацию Бразилии, оставил Сеуту, Танжер и аль-Ксар. Его внук Себастьян (1557–1578 годы), воспитанный при экзальтированном и насыщенном мистицизмом дворе, под влиянием своих воспитателей-иезуитов собирался стать паладином католической веры в борьбе против протестантов и мусульман. Несомненно также, что реакция против африканской политики Жуана III, которая была вызвана разорительными экспедициями в Индию и Бразилию, создавала благоприятную почву для демаршей, предпринимаемых аль-Мутаваккилем.
Себастьян хотел завоевать Марокко, несмотря на противодействие военачальников, советы своего дяди Филиппа II Испанского и, что бы об этом ни говорили, вопреки неблагоприятному мнению великого поэта Камоэнса, который по личному опыту простого солдата знал, что такое война в Африке, где он потерял глаз. Король имел под своим командованием армию численностью менее 20 тысяч человек, совершенно не подготовленную к войне в Африке и состоявшую из самых разношерстных контингентов (в большинстве это были португальцы, затем испанцы, немцы и итальянцы, а также небольшое число марокканцев под командованием аль-Мутаваккиля). Ее кавалерия была слаба; зато она имела 36 громоздких артиллерийских орудий и внушительный обоз из телег, мало приспособленных для движения по магрибским тропам. Войска, не встречая сопротивления, высадились в Арсиле, частью в Танжере, а затем медленно направились к Аль-Ксар аль-Кебиру (Алькасаркивиру), предоставив Абд аль-Малику и его брату достаточно времени, чтобы собрать многочисленную армию — 50 тысяч человек, — главную силу которой составляла кавалерия, воодушевленная духом Священной войны.
Дон Себастьян, который делал лишь то, что взбредет ему в голову, дал завлечь себя в ловушку между Луккосом и одним из его притоков, аль-Махазином, не обратив внимания на то, что уровень воды в этих реках сильно повышается во время прилива. Он атаковал первым и добился успеха, но не смог его развить из-за отсутствия кавалерии. Инициативу тогда взяла марокканская армия, которая имела численное и позиционное преимущество. Она обратила в бегство христианскую армию, которая попыталась переправиться через аль-Махазин, чтобы удрать к Ларашу, но из-за прилива уровень воды в реке поднялся и большая часть христиан утонула или попала в плен. Дон Себастьян и аль-Мутаваккиль утонули; Абд аль-Малик чувствовал себя больным, и с самого начала битвы ему было очень плохо; не щадя себя, собрав последние силы, он бросил свои войска в бой и умер еще до того, как определился исход сражения. Его кончину тщательно скрывали до конца битвы, которая получила свое название из-за гибели в ходе ее этих трех государей; у арабских же историков она известна под названием битва на уэде аль-Махазин.
Ахмед аль-Мансур (1578–1603 годы). Это поражение выдало Португалию, оставшуюся без короля, испанцам, которые давно уже с вожделением поглядывали
