- Он пишет слишком чисто, - пояснил Ван Фань. - Словно долго тренировался копировать лучшие образцы письма. Кроме того, “Жизнеописание” Хуай Су написано официальным письмом[1], а ценители каллиграфии больше склонны восхищаться образцами стиля бегущей руки, вроде “Записи о желудочных коликах”.

- К чему ты ведёшь, Сяо-Фань? - недоуменно спросила его собеседница.

- К тому, что Цзян Тяньсюн, возможно, чужеземец, - отрешенно протянул тот. - И, возможно, он на стороне неведомых злодеев. Звучит, как полнейшая бессмыслица, не так ли?

- Хорошо, что ты сам это сказал, - растерянно усмехнулась Ши Янь, окончательно сбитая с толку. - Если он - злодей, зачем ему помогать нам? А что до чужеземцев - многие из них мирно живут в Поднебесной.

- Да, но Цзян Тяньсюн зачем-то скрывает свою чужеземность, - ответил юноша. - А помогать нам он может по многим причинам - направить нас по ложному пути, знать о наших действиях, да что там, даже уничтожить нашими руками подельников, отживших свое.

- Звучит похоже на правду, - кивнула девушка, нахмурясь. - Что же нам делать?

- Держать глаза и уши открытыми, - вздохнул Сяо-Фань. - То, что мы будем делать и без этих подозрений. Может, со временем нам удастся выяснить больше про всех этих мерзавцев, замышляющих против мирного люда Поднебесной, и тогда мы поступим по совету Джи - хорошенько намнем им бока.

- Отлично, - весело улыбнулась Ши Янь. - Так и сделаем. А сейчас, раз уж улица пустынна, и мы отстали от товарищей… - она притянула Сяо-Фаня к себе, и крепко обняла, потянувшись губами к его лицу. Тот с готовностью поцеловал подругу.

***

Друзья остановились передохнуть в десятке ли от Лояна, расположившись в небольшой придорожной чайной. Устроившись за столиками под навесом, они терпеливо ожидали, пока владелец и единственный работник заведения заварит чай и подогреет закуски. Сяо-Фань увлеченно разминал плечи Ши Янь, решив помочь подруге расслабиться после долгого и полного событий дня. Та, разнежившись в его руках, сияла довольной улыбкой, и за малым не мурлыкала от удовольствия. Вэй Цзылин бросала сердитые взгляды то на парочку, то на Цзин Цзи, с отрешенным видом правящего саблю оселком. Гу Юэсюань задумчиво вглядывался в карту.

- До северного Шаолиня рукой подать, - высказался он. - Мы доберемся до него сегодня, за какой-то час. Можно провести ночь в их гостевых комнатах, и встретиться с настоятелем Уинем поутру. После, мы направимся в Удан, а оттуда - в Цинчэн и Хуашань. Так, мы посетим все влиятельные секты северо-запада Срединной Равнины. После, можно обдумать наш дальнейший путь.

- Дом Оружейников находится на пути из Удана в Цинчэн, - неожиданно отвлекся от сабли Цзи. В его голосе звучало необычное для юноши оживление. - Нужно будет отклониться от прямого пути всего на пару-тройку ли[2]. Жэнь Хаожань и его младшие заслуживают быть предупрежденными об опасностях Периода Невмешательства, старший, разве нет?

- Хорошо, А Цзи, мы заглянем в Дом Оружейников, - терпеливо ответил Юэсюань.

- Отлично! - просиял рыжеволосый юноша. - Извини, Сяо-Фань, но твой подарок хоть и хорош, - он кивнул на свои саблю и меч, - но клинкам Дома Оружейников все же уступает.

- Их мечи знамениты на реках и озерах, - согласно кивнул Ван Фань, продолжая массировать плечи подруги. - Да и твое оружие порядком износилось - как-никак, ему уже около года, и все это время ты без устали рубил им дерево, сталь, и негодяев, - Цзин Цзи гордо приосанился. Даже в движениях его точильного камня начало проглядывать самодовольство.

- Не поощряй его, Сяо-Фань, Цзи не помешало бы вести себя с большей скромностью, - отстраненно заметил Гу Юэсюань, делая пометки на карте.

- Как скажешь, старший, - хмыкнул юноша. - Давайте тогда поговорим об ином. Цзылин, - обратился он к девушке, старательно отводящей взгляд от нежащейся Ши Янь. - Я и не подумал бы, что ты настолько хорошо разбираешься в ядах. Та негодяйка на рыночной площади Лояна была посрамлена тобой целиком и полностью. Неужто и этому тебя обучил отец? Я не припомню за уважаемым Вэй Бао таких умений.

- Ну, у отца немало друзей и знакомых на реках и озерах, - неожиданно смутилась девушка. - Я училась у многих из них. Женщины, в отличие от мужчин, не могут полагаться на телесную силу, и вынуждены брать хитростью. Яды - одна из моих хитростей. Или ты осуждаешь меня, Сяо-Фань? - она воззрилась на юношу со стеснением и сердитостью.

- Вовсе нет, - спокойно ответил тот. - Я и сам бы не прочь поучиться искусству ядов - классические труды по медицине обходят эту тему стороной. Я знаю если не всё, то очень многое о переломах, травмах мышц, и повреждениях меридианов, а о лечении отравлений - почти ничего.

- Яд может не только губить, но и исцелять, - отозвалась повеселевшая Вэй Цзылин. - Очень немногие из ингредиентов целительных снадобий вредны сами по себе, но множество ядов могут помочь болящему. Нужно только правильно применить их.

- Верно, - согласно кивнул Ван Фань. - Как сказал один мудрец, всякое лекарство может стать ядом, а яд - лекарством, разница лишь в количестве. Та же пилюля Исцеления Меридианов, примененная без осторожности, может причинить немало вреда, - он коротко вздохнул, сжав губы. - Без знаний о ядах, мои медицинские навыки недостаточны.

- Я бы поделилась с тобой своими знаниями, но они по большести относятся к моей технике развития - Искусству Тысячи Пауков, - извиняющимся тоном сказала Цзылин. - Быть может, при случае, я покажу тебе, как варить Яд Семи Трав и Насекомых, и противоядие к нему.

- Я слышала об Искусстве Тысячи Пауков, - с удивлением повернулась к ней Ши Янь. - Разве его практики не обзаводятся ужасными язвами по всему телу, от воздействия паучьего яда?

- Это так, - довольно ответила Цзылин. Заметно было, что она не прочь блеснуть знаниями. - Обычно, это искусство практикуют с помощью паука-птицелова, из-за силы его яда. Я использую синих снежных пауков, и смягчаю вред моему телу целебными травами из долины Тунъюй. Пусть от этого мое ядовитое искусство менее действенно, оно не изъязвляет мою кожу, что,