— от заключенного в нем допущения, что наше притворство может стать реальностью, что портал не откроется и Лиаму придется распрощаться с половиной наших денег и выдать меня за Генри Остена. Но он не мог всерьез допускать такой вариант. Если мне предстоит провести здесь остаток жизни, то сносной она будет только в компании Лиама, вдруг осознала я — и тут же отбросила эту опасную мысль.

— Как мы все это провернем? — спросила я. — Мне надо каким-то образом добраться до писем и рукописи и успеть разорвать помолвку до того, как Генри поселится в Чотоне и возглавит приход.

И до того, как придет ответное письмо с Ямайки. И не опоздать при этом к открытию портала.

Я с ужасом предвкушала, как буду жить с Лиамом в таком маленьком доме, и в некоторой степени мои опасения оправдались. Двери в наши спальни выходили в узкий коридор и располагались друг напротив друга; напрягши слух, я могла уловить скрип его кровати, когда он укладывался спать, или плеск воды в тазу, когда он умывался по утрам. Посмеиваясь сама над собой, я ходила исключительно в уличный туалет, невзирая на дождь, темноту и холод, ибо не хотела звонко журчать, писая в ночной горшок.

В огороде засадили холодный парник. Мы приобрели куриц и двух коров джерсейской породы, смотреть за которыми отрядили Тома. К нам прибилась черная кошечка с белым носочком — поначалу она ютилась в хозяйственных пристройках, но в конце концов проникла в дом. Я не хотела давать ей кличку, ибо это означало бы, что мы берем на себя ответственность за нее, но вскоре ее прозвали Элис Би. Под присмотром Сары и миссис Смит я научилась сбивать масло и мягкий сыр, отличать сорняки от рассады и варить пиво. Несколько платьев — одни из первых, что я купила осенью, — пришлось низвести до рабочей одежды. Я была при деле от первых лучей солнца до самого заката и чувствовала себя удивительно счастливой. Усталость избавила меня от бессонницы, и теперь мысли о проблемах и опасной близости к Лиаму редко лишали меня сна.

В Лондоне мы не блюли день отдохновения, но здесь, чтобы не выделяться, нам пришлось взять за привычку ходить на утренние и полуденные службы в церкви, что располагалась чуть ниже по холму, чем Чотон-хаус. «Наблюдение за протестантами в естественной среде обитания» — так называл это Лиам, но мне нравился дух, который стоял в церкви, — дух старины, течения времени. Я с удовольствием разглядывала ее мрачный интерьер, витражи, думая о Кранмере, Генрихе VIII и Томасе Кромвеле, и в голове у меня крутились архаичные запоминающиеся фразы из Книги общих молитв: Итак, смотрите, поступайте осторожно, не как неразумные, но как мудрые, дорожа временем, потому что дни лукавы[38]. Я рассматривала наряды прихожан, радуясь, когда мне удавалось опознать уже виденную на прошлой неделе шляпку, отделанную новыми лентами. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов; ибо много званых, а мало избранных[39].

В остальные дни я просыпалась, когда в спальне все еще было темно, и одевалась на ощупь, предвкушая грядущий день. В это время Сара раздувала в кухне огонь, который на ночь присыпали углем, а миссис Смит раскатывала тесто или молола кофе. Том, подросший на несколько дюймов с того дня, как выпал из дымохода, скромно улыбаясь, кивал мне и отправлялся к своей скотине.

— Уже проснулись, мисс? — всякий раз говорила миссис Смит, будто ее это по-прежнему удивляло.

Я замирала, наслаждаясь ароматом кофе; мне всегда хотелось выпить чашечку сразу же, но ранним утром он еще был не сварен и спустя пару часов работы на вкус становился только лучше. Вставало солнце, с пруда поднималась дымка, просыпались курицы.

Звучит так, будто у нас царила сельская идиллия? Ничего подобного.

Фермерство было увлекательным занятием и в то же время катастрофой. Нас выручали только парники. Сад чах по причине аномальных холодов из-за вулканического пепла в верхних слоях атмосферы, который висел там со времен прошлогоднего чудовищного извержения в Голландской Ост-Индии. На протяжении нескольких последующих лет Западную Европу и Северную Америку ждали неурожаи и голод. Если бы мы, как многие другие, действительно питались только тем, что сумели вырастить сами, наша диета была бы в лучшем случае скупой, но, обладая средствами, мы имели возможность посылать миссис Смит на ярмарки (что часто и делали) и рассчитывать на регулярные поставки кофе, вина и других деликатесов, которыми делились с нашими подругами из коттеджа, покуда те были не против.

Мы приобрели несколько стульев и в те холодные вечера часто приглашали Остенов в гости. Айви-коттедж стоял так близко, что даже старая миссис Остен, которая редко куда-либо выбиралась, не раз заглядывала к нам на чай. Рассевшись в гостиной у большого примитивного очага, где плясал огонь, мы смеялись, делились байками и читали вслух, и в такие моменты мне казалось, что лучшего и желать нельзя. Не снедай меня некоторые тревоги, возможно, здесь была бы моя Аркадия.

Глава 14

3 апреля

Чотон

Когда Джейн в конце года вернулась из Лондона, меня поразили случившиеся с ней перемены: потеря веса и странная гиперпигментация, бронзовый оттенок ее кожи. Вдобавок ко всему ее продолжала беспокоить спина.

Мы часто видели ее в первые недели после переезда в Айви-коттедж. Она вместе с остальными приходила к нам по вечерам, а я продолжала наведываться к ним с послеобеденными визитами, но уже не с Мэри-Джейн, а с Лиамом. Его идея обращаться к ним за советами касательно садоводства и разведения животных оказалась удачной, поскольку вопросы возникали бесконечно, но в его присутствии визиты протекали иначе. Джентльмен — чужеродный элемент в доме, где живут одни леди, и поначалу они не понимали, как держаться с ним, несмотря на то что он с серьезным видом расспрашивал их о фермерстве. Тот игривый тон, к которому Лиам прибегал в общении с Джейн в Лондоне, здесь, под бдительными очами Кассандры, Марты и миссис Остен, сошел практически на нет, и все же у меня было чувство, что между ними что-то есть, и выражалось это не столько словами, сколько молчанием, чаще взглядами, чем смешками.

А потом, ближе к марту, Джейн перестала посещать нас вместе с остальными и не спускалась, когда мы сами наносили им визиты. «Она отдыхает», — объясняли нам. Как-то раз, в нашу третью по счету безуспешную попытку навестить