Павел смотрел на меня и молчал, и мне казалось, что я знаю, о чем он думает. О том же, что и я. И вряд ли ему нравится происходящее.

Я вымученно улыбнулась ему.

– Я не веселая девчонка из клуба.

– Я уже понял.

Не знаю, что он высмотреть во мне пытался, но мне это жутко не нравилось, нервировало. И поэтому я взяла и предложила, решив быть честной:

– Я могу поехать ночевать к матери.

Павел непонимающе сдвинул брови.

– Зачем?

Я нервно дернула плечом.

– Зачем тебе такие проблемы? К тому же… Ты практически родственник.

– Тебе?

– Паш, ты понимаешь, о чем я… Как только дойдёт слух, с кем ты приехал, а, поверь, он дойдёт очень быстро, к тебе появятся вопросы и претензии.

– Юль, ты серьёзно говоришь?

– Да.

– Как ты думаешь, сколько мне лет? Чтобы отчитываться перед кем-либо, с кем я сплю, с кем я время провожу?

– Ты просто не понимаешь, – начала я сначала. В этот момент мне хотелось кричать на него, в попытке объяснить, кто рядом с ним стоит. Кто я в этом городе, что обо мне думают, и что про меня и про мою семью рассказывают. Мне казалось, что всё и так понятно, Павел уже столько видел, столько узнал обо мне, нелицеприятного, что самым лучшим будет расстаться здесь и сейчас. И сделать вид, что мы с ним случайно столкнулись, пересеклись, незначительное знакомство, вот и всё. Которое, конечно же, закончится ничем.

– Я понимаю, что ты замерзла, что ты понервничала, и самое лучшее, что можно сделать, это засунуть тебя в горячую ванну. Пойдём в гостиницу.

Он обнял меня за плечи и настойчиво развернул, мы направились в обратную сторону, в ту, с которой и пришли. Я хоть и не спорила, но молчала, уверенная в своей правоте. Хотелось вздохнуть, но я терпела. Повздыхаю позже, когда останусь одна, хоть ненадолго. А Павел наклонился, заглянул мне в лицо, видимо, проверяя моё эмоциональное состояние. Потом спросил:

– Если я попрошусь к тебе в ванне присоединиться, это будет большой наглостью?

Я пихнула его локтем в бок. Он засмеялся, а я всё-таки улыбнулась.

Принимать ванну в гостиничном номере я отказалась. Это не дома, в гостинице не расслабишься и уж точно удовольствия не получишь. Поэтому я ограничилась душем и отправилась спать. Правда, украдкой всё присматривалась к Павлу, к его поведению, пыталась приметить следы невеселой задумчивости на его лице, но ничего подобного не замечала. Он лишь пару раз за вечер припомнил, как я накинулась на Кудряшова и буквально «запинала» его, как заправский уличный хулиган.

– Совсем не смешно, – сказала я Зотову после очередной подколки. А он широко улыбнулся в ответ.

– А, по-моему, очень даже. Этот момент я запомню навсегда. Ты – опасная штучка, солнышко, – вроде как похвалил, но в то же время и посмеялся он.

А утром нас разбудил настойчивый стук в дверь. Я глаза открыла, в первый момент не осознав до конца, где нахожусь. Потом на часы взглянула. Восемь утра. В дверь продолжали стучать. Павел тоже голову от подушки поднял, сонно моргал.

– Кто в такую рань? – спросил он, а я пожала плечами.

А сердце тревожно сжалось. Я интуитивно поняла, что ждать хорошего нечего. Воображение уже нарисовало мне гневное лицо бывшего мужа и ворох его обычных претензий. Я с настороженностью наблюдала за тем, как Павел поднялся с кровати и в одних трусах направился к двери. Видимо, не ожидал никакого подвоха. Он дверь открыл, а я даже с кровати увидела в дверях мужчину в полицейской форме. Если честно, даже я подобного не ожидала, хотя, в ту же секунду и поняла, что будет дальше происходить и для чего нас ранним утром посетил сотрудник правопорядка. Можно было засмеяться над абсурдностью происходящего, чересчур заезженной казалась разворачивающаяся ситуация, но смешно мне не было.

– Доброе утро, – услышала я бодрый, официальный голос. – Мезинцева Юлия Александровна в данном номере проживает?

Павел стоял в дверях и молчал. Полицейского разглядывал. Наверное, в отличие от меня, пытался сообразить, что происходит. Даже в затылке почесал, на меня оглянулся. Потом полицейскому кивнул.

– В этом. А вы по какой такой надобности? Да ещё с утра пораньше?

– Можно и ваши документы увидеть? Вы сожительствуете, как понимаю?

Я легла на подушку, мне захотелось зажмуриться, но я таращилась на спину Зотова. Увидела, как он расправил плечи, и, кажется, даже ростом ещё выше стал.

– Для начала свои документы предъявите, – проговорил он, теряя всякие нотки легкости и насмешливости в голосе. – И сообщите, для чего вы нас будите.

Пауза, какие-то шорохи, видимо, прибывший полицейский извлекал из кармана своё удостоверение.

– Капитан полиции Авдеев, – услышала я. – К нам поступило заявление от гражданина Кудряшова в адрес Мезинцевой Юлии Александровны, о нападении.

Глаза я всё-таки закрыла. Услышала удивлённый голос Павла:

– Вы так шутите, да?

– Не имею привычки шутить на работе. Кстати, вы не представились и не предъявили документы.

– Мои паспортные данные есть в книге регистрации на ресепшене. Почему бы вам, капитан, не спуститься и не изучить их? А мы, с Юлией Александровной, пока с постели встанем. Без вашего присутствия мне штаны надеть можно?

Я лежала ни жива, ни мертва. И ругала себя. Ну, почему, почему я вчера не сдержалась? Ведь знала прекрасно о последствиях любых моих действий в этом городе.

Дверь номера закрылась, Павел вернулся в номер и, судя по всему, замер у кровати. Я осторожно открыла глаза. Зотов стоял, хмурый и ошарашенный. Мы взглядами встретились, и он задал риторический вопрос:

– Юль, это чего было?

Я вздохнула.

– Кажется, меня всё-таки посадят в тюрьму, – проговорила я, садясь и спуская ноги на пол. Потянулась за своим платьем, что было аккуратно развешано на спинке кресла.

Зотов продолжал стоять посреди комнаты в одних трусах, руки в бока упёр и соображал.

– Это шутки у них такие? – поинтересовался он.

Я отрицательно качнула головой.

– Нет. Это очередное заявление на меня в полицию. Ты же говорил, что я опасная штучка.

Я пыталась пошутить, но не вышло, никто из нас даже не улыбнулся.

Полицейский вернулся через пятнадцать минут. Между прочим, в сопровождении управляющей гостиницей, женщиной в возрасте с серьёзным выражением лица. Было оглашено, что она выступит в качестве понятой.

– Понятой по какому поводу? – тут же поинтересовался Павел. – Лично вас тут грабят или убивают?

– Мне нужно задать Юлии Александровне несколько вопросов.

Полицейский устроился на стуле у небольшого столика, открыл свою кожаную папку и принялся доставать какие-то бумаги, раскладывал их на столе. Я сидела в кресле и наблюдала за происходящим. Ситуация была для меня не нова, но я не знала, как себя вести в присутствии Павла. Тот был заметно возмущен и не стеснялся этого показать.