40. Колобок

– Ма-ша, встряхнись и сосредоточься на карте. Наш первый прыжок калибровочный. Видишь белую метку? Мы выпрыгнем там, мне нужно знать амплитуду погрешностей. Не хотелось бы промахнуться и врезаться в твёрдый Бизар. Ты готова?

Можно ли быть готовой к подобному? Она явно боялась и злилась, была совершенно растеряна.

– Прекрати говорить со мной как с ребёнком! – огрызнулась, но вяло. – Лучше сядь сзади и обними меня. Вот так мне спокойнее, да.

Кажется, Грей с этой землянкой окончательно потеряет способность чему-либо удивляться. Сжав ребро гладкой панели внезапно онемевшими пальцами, он крепко зажмурится, представляя себе эту сцену. Как землянка сидит в замкнутом круге, тускло мерцающем в темноте. Как нервно кусает губу. Из тугого узла тёмных волос снова выбилась непослушная прядка. Твёрдый взгляд серых глаз. Строгая вертикальная складка между ярких бровей. Тонкие руки лежат на панели, пальцы сжали ребро её круга. Костяшки их побелели от напряжения. Как сам он бесшумно подходит и, одним плавным движением раздвигая сидение эргокресла, усаживается позади. Накрывает ладонь её правой руки. Прижимается грудью к женской спине, такой узкой и гибкой. Его маленькая, хрупкая девочка. Не сломать бы её, не раздавить.

Собой её укрывая, он рвано вздохнул и притронулся носом к горячей коже за девичьим ухом, изящным и тонким. В тот же момент прозвучал её вздох, полный явного облегчения. Вспоминая уроки прыжков, девушка уложила ладони удобней, прижала их крепче к панели, зажмурилась, выдохнула. И они оба словно сорвались с обрыва. Рухнули вниз головой прямо в космос.

***

– Цель пропала с радаров, – доложил Крокодил.

– Пеленгую построение боевого порядка противника, – ему вторил Гесс. – Это то, что я думаю?

– Да, они нас заметили, – в голосе Анатолия, наконец, прозвучали командные нотки. – Внимание по флотилии! Боевая тревога, всем занять места согласно расписанию. Полная боевая готовность. О ходе её выполнения командирам докладывать флагману.

Ни одно из них не было женским. Дающие жизнь не хотят убивать. Именно в эти секунды Макар это понял отчётливо. Но умирать ему не хотелось много больше.Вот оно. Началось. У войны много лиц. От короткого выстрела прямо в висок до выжженных беспощадно планет.

Макар отстранённо слушал цепочку докладов, краем глаза наблюдал на развёрнутыми голограммами построения подразделений флотилии и размышлял, прямо глядя на Грея. Приняв странную позу, тот замер. Сидел, теперь чуть наклонившись вперёд, прямо перед собой положив на панель напряжённые руки, словно бы обнимая кого-то. Неужели её? Ну Машка даёт. Крепко как зацепила она синекожего, намертво. Макар видел в нём самого себя чётко, как в зеркале. Любовь – тяжкий крест, как говаривали их с Машкой предки. Анатолию повезло быть свободным от всех этих шервовых чувств. Или не повезло?

Грей вдруг тихо выругался на каком-то мурлыкающем языке и пальцами судорожно вцепился в панель, тут же выдернув Макара из размышлений.

– Эй… – он позвал синекожего тихо. – Моя помощь нужна?

Он словно бы окаменел, только крупные капли пота да сбивчивое дыхание говорили о том, как им с Машкой несладко.– Оставаться на месте! – Грей выплюнул зло. – Или мы потеряем её!

– Давай, дорогая, давай… Услышь меня. Да, – едва шевеля мертвенно-голубыми губами, шептал новый родственник. Он вдруг содрогнулся, с громким стоном заваливаясь на бок.

Макар подхватил его, активировал спецремни эргокресла и, тщательно зафиксировав, усадил за панель.

Из широкой ноздри синекожего медленно, словно нехотя выступила капелька алой крови. Совершенно по-человечески яркой. Именно кровь неожиданно сделала Грея таким же обычным и настоящим, как все они. Человеком. Ошеломительное открытие так поразило Макара, что он оглянулся назад, тут же поймав на себе пристальный взгляд глизеанца. Гесс тоже всё видел. И, судя по чёрным глазам, снова обдумывал план. Он обожал всё планировать.

Планы, стратегия, тактика. Мироздание любит смеяться в ответ…

Макар много раз уже видел оскалы судьбы и не удивлялся провалу очередного плана. Бой стремительно разгорался. Вопреки ожиданиям пираты не пожелали сразиться с имперской флотилией. Они перестроились в линию обороны и устремились к орбите Бизара.

Что это значило? Только то, что посадка на базу становилась практически невозможной.

– Поднять рой истребителей, – голос Анта перекрикивал громкие звуки докладов в Центральном. – Расставить фотонную сеть. Расчистить подходы к орбите. Бить строго на поражение. О потерях докладывать незамедлительно.

– Ант, у нас времени очень мало, – пусть Макар не кричал, но брат его тут же услышал. – Стягивай всех на орбиту, только взгляни на него!

Кинув взгляд в сторону Грея, главнокомандующий помрачнел. Синекожий бледнел так стремительно, что стал голубым, как каёмочка на тарелочке. Потные волосы липли ко лбу, спина взмокла, и синие пальцы дрожали. Тут всё тоже пошло не по плану. Похоже, что кто-то тут явно себя переоценивал…

***

Страшно? Видимо, у каждого человека есть свой предел чувств и эмоций.

Мне уже не было страшно. Ни в тот жуткий момент, когда мы с корабликом вывалились на самой границе системы Каптейн, и я потеряла связь с Греем. Ни когда в рубку центрального неожиданно ворвались вдруг пришедшие в себя члены экипажа, и Йен завопил, обвиняя меня во всех смертных грехах. Ни даже тогда, когда в меня прицелился плазером доктор, чьё имя я так и не вспомнила.

Я не имела возможности с ним объясниться, не могла оторваться от пульта, от Грея. Именно в эти секунды я тщетно пыталась найти следы капитана в эфире. Мысленно сосчитала до трёх, прямо глядя в прицел, попрощалась с родными и близкими… Всё-таки я очень слабая.

Я не Бурашка. Пока я пыталась собраться и взять себя в руки, крошка ыса решила принять свои меры. Демонстрация сверхспособности ыс сорвала бы восторженные аплодисменты от благодарных зрителей. Если бы они были, те зрители.

Ыса подпрыгнула вверх, и невольные участники демонстрации замерли. Кувырок прямо в воздухе, и вот уже бурое тельце возникло на лысине бедного доктора. Орали они уже оба. Задорно и с переливами. Так пронзительно, что светографы освещения лопнули. Выронив плазер из руки, док немедленно отбыл в панический обморок. Краснолицая девушка, прибежавшая с ним, сочла ысу вполне убедительным аргументом и незамедлительно вышла. Прости, док, я не хотела. Я потом всё тебе расскажу. Это если захочешь, конечно.

И если мы выживем. В чём лично я ни минуточки не сомневаюсь. Не хочу умирать.

Я – та самая ненормальная, что пилотирует инопланетный корабль, руководствуясь исключительно верой в хороший конец. Потрясающе, Машка Аверина. Кажется, ты наконец-то допрыгалась. Ужас! И пугал меня даже не космос, а то, что на вверенном мне корабле ещё спит экипаж, за