сохранялась и в последующий период массовых миграций. И, наконец, даже когда закончилась последняя волна, миграция гугенотов, импорт технологического опыта не прекратился. Знания и навыки по-прежнему заимствовались из других стран и после 1700 г., а масштабы этих заимствований снова выросли со второй половины XVIII в.

Таким образом, влияние массовых миграций в конце XVI в. и в XVII в. можно должным образом оценить, если мы сначала проанализируем характер, масштабы и относительную важность импорта технологий в Северные Нидерланды перед началом революции, как из Южных Нидерландов, так и из других регионов Европы. Также следует проследить историю распространения технологических знаний и опыта из других источников в период 1580 – 1700 гг.

Импорт технологического потенциала в Северные Нидерланды до 1580 года

Технологический прогресс, который начался в Северных Нидерландах в эпоху Высокого Средневековья, стал возможным благодаря как импорту знаний, так и изобретениям, созданным в этом регионе собственными силами. Двойное происхождение технологических изменений проявилось почти в каждом секторе хозяйственной деятельности, представленном в главе 3. Попробуем детально рассмотреть способы землепользования, осушения и гидравлические оборонительные сооружения. Откуда берут начало эти новые виды деятельности? Как сельские жители научились делать масло, заниматься птицеловством, выращивать капусту, марену, коноплю, хмель или лен? Едва ли историки сельского хозяйства вообще задавались этими вопросами[704]. Истоки этих навыков, часто невозможно определить. Одно можно сказать точно: жители Голландии, Утрехта, Зеландии и Фрисландии не могли бы овладеть этими практиками путем проб и ошибок. Распространение знаний должно было сыграть свою роль.

В случаях некоторых сельскохозяйственных отраслей – таких как производство марены в Зеландии – мало кто сомневается, что они берут свое начало на Юге Нидерландов. Развитие суконного производства на Юге в эпоху Высокого Средневековья повлекло за собой рост потребности в красителях. Большая часть этого спроса сначала полностью удовлетворялась за счет импорта из Средиземноморья, Германии и Франции, но со временем все более значительная часть сырья поставлялась из самой Фландрии и соседствующих с Нидерландами регионов. Марена выращивалась во Фландрии уже в 1170 г. Самые ранние упоминания о выращивании марены на островах Зеландии относятся к XIV столетию. Главным стимулом для развития производства марены в этом регионе считают расширение рынка во Фландрии. Методы выращивания и переработки марены, вероятно, были заимствованы тоже из Фландрии, хотя пока точно не известно, как именно передавались эти знания. Первые руководства по производству марены в городах Зеландии отличаются поразительным сходством с ранее принятыми в городах Фландрии[705]. Наиболее правдоподобное объяснение этому в том, что городские магистраты Зеландии просто использовали документы южных городов в качестве образца. В свою очередь, острова Зеландии могли служить примером производства марены для более северных регионов.

Влияние Юга еще более отчетливо проявилось в использовании земли для производства энергии. Урбанизация и рост промышленности во Фландрии естественным образом привели к увеличению потребности в энергии. Поскольку Филипп Эльзасский, граф Фландрии в 1168 – 1191 гг., ограничил вырубку леса, вероятно, опасаясь полного истощения местных лесов, росла востребованность другого доступного источника энергии – торфа[706]. Но из-за того, что добыча торфа на севере Фландрии почти достигла своего предела в середине XIII в., предприниматели устремлялись на соседние территории. В 1260 – 1300 гг. предприниматели из Фландрии вкладывали значительные средства в северо-западные районы Брабанта и скупали неосушенные болотистые участки. Именно благодаря фламандским предпринимателям, их средствам и практическим навыкам было положено начало торфодобыче, строительству сети каналов и шлюзов, которые могли использоваться для доставки продукции в перевалочные пункты для дальнейшей их транспортировки в города Фландрии[707].

Как показал в своем исследовании историк Штоль, около середины XVI в. аналогичный процесс происходил (немного иначе) и на Севере, в долине Гелдерс. Когда герцог Гелдерн, последний соперник Габсбургов в северной части Нидерландов, в 1543 г. уступил свои земли Карлу V, наконец появилась возможность безопасно осваивать природные ресурсы долины. В 1546 г. император передал торфяные месторождения в южной части долины новой компании, основанной местными предпринимателями. Их главной задачей было создать систему шлюзов, чтобы сделать существующие водные пути в этом районе открытыми для навигации торфяных барж. Для этого они осознанно использовали опыт других районов торфодобычи в Нидерландах.

Изучив систему шлюзов в близлежащем Вестброке, предприниматели затем направили делегацию в северо-западный Брабант. В 1551 г. они сделали выбор в пользу судоходных шлюзов по образцу Брабанта. Чтобы улучшить механизм закрытия этих шлюзов, они также осмотрели гидравлическую систему в районе торфяного месторождения вблизи Мурбеке во Фландрии[708]. Торфяные болота в северной части долины Гелдерс (близ Амерсфорта) принадлежали синдикату антверпенских предпринимателей во главе с энергичным Гилбертом ван Шонбеке. Получив от Карла V привилегированное право освоения местных торфяников на 36 лет, ван Шонбеке и его партнеры быстро приступили к отладке системы водных путей в долине, чтобы обеспечить легкую транспортировку торфа на свои кирпичные заводы и пивоварни в Антверпене. Эксплуатация болот около Амерсфорта оставалась в руках пришлых предпринимателей вплоть до истечения срока действия привилегированного права в 1580-х гг.[709] И даже если фламандские предприниматели не участвовали (или уже не участвовали) в разработке торфяных месторождений, косвенное влияние Юга в этой отрасли все еще имело место. Практика добычи торфа методом дноуглубительных работ, впервые упоминаемая во Фландрии в XIV в., вероятно, распространилась на северо-западный Брабант спустя столетие, когда растущий спрос на энергию привел к необходимости добычи все более глубоких слоев торфа. Брабант, в свою очередь, мог послужить примером для Голландии. Торфодобыча с помощью сетки, закрепленной на палке, то есть черпака, способствовала быстрому расширению сельскохозяйственных угодий в Голландии и западном Утрехте во второй четверти XI в.

Тем не менее влияние фламандских или брабантских образцов на добычу торфа не следует преувеличивать. Майкл Гердинг выражал несогласие с тезисом Штоля о том, что предприятие в долине Гелдерс было решающим звеном в распространении технических новшеств в торфодобыче и транспортировке торфа с Юга в северо-восточную часть Нидерландов. Гердинг указал на то, что торфодобыча в болотах Дренте и Фрисландии под началом монастырей и городских учреждений шла полным ходом уже в XV в., то есть задолго до появления фламандских предпринимателей в Утрехте и Гелдерланде. Гильдия торфодобытчиков Гронингена обеспечила строительство нового канала, а также возведение и обслуживание плотин на реке Хунзе, чтобы облегчить транспортировку торфа в город[710]. Дноуглубительные работы в Северных Нидерландах не были полностью скопированы с фламандских или брабантских образцов. Новым элементом в применении этого метода была добыча торфа ниже уровня воды, а не на поверхности грунта из глины или песка[711].

Однако технологии осушения грунта требовали усовершенствования. На Севере в прибрежных провинциях земля со временем становилась непригодной для сельского хозяйства и даже