и не ощутила никаких дурманящих чар. Возможно, потому что ей недоставало магического умения. Возможно, потому что чар не было вовсе. Их нечем было доказать.

Равно как нечем было доказать причастность придворного мага к исчезновению артефакта господина Диантана. И колокольчика Альмы. Даже если сама Альма была уверена, что два исчезновения связаны между собой и явились делом рук коварного Фатамора, – чем она могла подкрепить эти обвинения? Кто бы поверил ей, дерзни она выступить против королевского любимца?

Значит, нужно было собрать доказательства. Найти свидетелей. А если повезёт, то и союзников.

Милли, господин Толмирос, барон Гардфлод могли бы стать союзниками. Если бы не были в единодушном восторге от господина придворного мага. В их глазах Ирртум Блеккингар полностью затмил Джонатана Уилкомби.

Как, неужто члены клуба магов «Абельвиро» поставили под сомнение превосходство своего лидера? Что ж, по меньшей мере, господин Толмирос и барон Гардфлод – да. И их приятели-соклубники, с которыми Альме довелось свести знакомство на балу, тоже.

Ещё до бала по намёкам, обмолвкам и выражениям лица господина Толмироса можно было предположить, что он не являл собой пример беззаветной верности председателю клуба. Теперь же предположение превратилось в факт: господин Толмирос возглавлял фракцию бунтарей, которым были не по нраву устарелые порядки клуба. Молодость тяготеет к обновлениям. И к противоречиям.

Вот почему Альма, попавшая в опалу у господина Уилкомби и его приближённых, была с распростёртыми объятиями встречена сторонниками господина Толмироса. А уж теперь, когда она удостоилась внимания господина придворного мага…

Многое становится понятнее, когда исчезает. Или меняется. Раньше Альма не обращала особого внимания на то, что в доме на бульваре Лайл не бывает гостей, и не подозревала, насколько иным стал образ жизни семьи Гардфлодов после того, как они залучили её к себе. Зато после бала всё переменилось. Каждый день – визиты, обеды, музыкальные и танцевальные вечера. Сколь бы ни был просторен дом, порой в нём становилось тесно от визитёров.

И каждый день – разговоры о господине придворном маге. Он так долго не показывался в обществе – и вот наконец избранным счастливцам довелось увидеть его на балу, и то и подойти к нему, а то и… Тут Альма вновь оказывалась в центре внимания и была вынуждена в очередной раз отвечать на вопросы, делиться воспоминаниями.

Но труднее было не пересказывать одно и то же, а следить за языком, чтобы не сболтнуть лишнего. Вздумай Альма ополчиться на господина придворного мага в обществе его поклонников, она вряд ли бы встретила понимание…

…если бы вообще сумела промолвить хоть слово о том, кем придворный маг – Фатамор! – был на самом деле.

По счастью, Альма была не единственной диковинкой дома на бульваре Лайл. Груз всеобщего внимания благородно делил с ней, а то и целиком взваливал на себя другой человек – пусть даже того не желая. Впрочем, и не возражая. Его мнение о происходящем было по обыкновению туманным.

Зато мнение его близких было предельно ясным: господин Толмирос и Милли твёрдо вознамерились сделать из барона Гардфлода настоящего мага – способного рассуждать о теоретической магии, творить практическую магию, завоёвывать славу. Ему было предназначено затмить Альму. А может, и не только?..

Ото всех этих размышлений, знакомств, разговоров, проблем ум заходил за разум почти так же, как от танца с Фатамором.

Альма даже не сразу спохватилась, что из «Тёмных Тисов» до сих пор не было ответа. Учитывая скорость почты, она ожидала получить письмо от родных через день-другой после бала, но ожиданиям не суждено было сбыться. Неужели её послание не достигло «Тёмных Тисов»? Или она что-нибудь напутала при написании своего нового денленского адреса?

Не утерпев, Альма сперва спросила лакеев, не было ли для неё корреспонденции, а затем, с согласия Милли, отправила слугу в отель «Брунтс»: вдруг письмо опять пришло туда, где она проживала ранее?

Но нет.

В сердце поселилась тревога. Ладно бы дядюшка счёл поведение Альмы предосудительным, а дальнейшее пребывание в Денлене непозволительным – и без предупреждения явился на бульвар Лайл, пыша праведным гневом и намереваясь самолично увезти племянницу домой. Однако что если затянувшееся молчание было связано с обуглившейся ветвью рябины?

Незатейливый оберег был оставлен просто на всякий случай. Но ему довелось-таки прийти в действие. Засечь близость магии. В ночь после провального эксперимента Альмы в клубе магов «Абельвиро». За три недели до её встречи с Фатамором. Лжецом и вором. На какое ещё коварство Фатамор был способен? Зачем обратил на неё внимание?..

Не имея ответов на эти вопросы, Альма решила предпринять хоть что-нибудь для выяснения хоть чего-нибудь. И сочинила новое письмо:

«Альмагия Эшлинг – капитану Эшлингу

Денлен, Чернгран, бульвар Лайл, 9

8 октября

Дорогой дядюшка!

Бал, устроенный герцогом и герцогиней Флосортусами, о котором я Вам рассказывала, состоялся и произвёл на меня неизгладимое впечатление. Также мне посчастливилось свести знакомство со многими достойными людьми, в числе коих герцог Утельяс и господин Просхарос, оба они были галантными кавалерами на балу и состоят в клубе магов „Абельвиро“. Дни мои наполнены благонравными беседами о магии, новинках литературы, делах света, и мне решительно не на что жаловаться, я окружена вниманием и заботой даже более, чем прежде.

Но куда сильнее, чем сообщить о своих делах, я бы хотела узнать о Ваших. Все ли домочадцы пребывают в добром здравии? Как чувствует себя Ваша почтенная супруга? Чем занят Джорри? К слову, если он вновь захочет черкнуть мне строчку-другую, не откажите, сделайте милость, я буду рада любым вестям из милых „Тёмных Тисов“.

С уважением и надеждой на ответ,

Ваша племянница Альмагия Эшлинг»

Вот так. Ни слова о Фатаморе.

Альма не осмеливалась лишний раз поминать его. И даже в мыслях опасалась называть по имени – даром что оное наверняка было ненастоящим. И слава Великому Неведомому! Узнать истинное имя какого-либо фатамора значило оказаться в ситуации, какой никто в здравом уме не пожелал бы.

Оставалось надеяться, по её письму родственники решат, что с ней абсолютно всё в порядке. А прежде того – что они вообще получат письмо. И ответят на него.

* * *

Многое в жизни повторяется. Причём повториться норовят не светлейшие моменты, а, как назло, что-то досадное. Нелепое. Затруднительное.

Хороший слуга не должен показывать затруднённости, даже если увяз в ней по уши. И не должен заставлять господ ждать. Тем не менее, вышколенный лакей клуба магов «Абельвиро» замешкался – и было от чего! Снова эта госпожа. Снова хочет войти в клуб. Снова вроде бы имеет право – и в то же время нет. Или да?

Госпожа уже бывала здесь – и тогда её провёл внутрь сам господин председатель. Казалось бы, подобный знак расположения со стороны главного человека в