Фатаморы – лжецы. Фатаморы – мастера иллюзий. Фатаморы могут одурачить кого угодно.

Но фатаморы никогда не нарушают своё слово.

Однако обменяться обещаниями с фатамором значит заключить нерушимый договор, связать себя узами не только чести, но и магии.

Заключить договор с фатамором – риск. Нарушить договор с фатамором – самоубийство.

И всё же… Если Фатамор не сможет лгать Альме – сколько всего она сумеет у него узнать! Ответы на все её вопросы – прямо перед ней, на расстоянии вытянутой руки. Буквально.

Её ладонь легла в его.

– По рукам, – прошептала Альма непослушными, пересохшими губами.

И ощутила мгновенную вспышку заключённого договора – то ли холода, то ли жара, то ли боли, то ли наслаждения, пронзившего её даже через перчатку.

– Вы хотите больше узнать о магии? – тут же спросил Фатамор, не дав Альме вымолвить ни слова.

– Да, но…

– Хотите научиться истинному чародейству, а не детским фокусам из жалкой газетёнки? – перебил он её.

– Почему вы называете опыты практической магии «детскими фокусами»? – возмутилась уязвлённая Альма. Она потратила на изучение и приготовления столько сил и времени, в конце концов!..

Фатамор лишь покачал головой, безмолвно напоминая об их сделке.

– Хочу! – вспыхнула Альма. – Однако…

– Тогда отыщите украденную на заседании безделушку – и я возьму вас в ученицы.

Помимо арок и павильонов королевский парк украшали несколько статуй. И их число едва не пополнилось ещё одним экземпляром: ошарашенная Альма застыла точь-в-точь как каменное изваяние…

…точь-в-точь как её заколдованная подруга.

Мысль о Милли победила остолбенение. Помогла вспомнить…

– Погодите, да разве не вы похитили артефакт господина Диантана? – настала очередь Альмы закидывать собеседника вопросами.

– Как вы могли такое обо мне подумать? – притворно огорчился Фатамор. – Нет, я не похищал артефакт господина Диантана.

Фатамор выглядел почти как Джорри, когда тот уверял, что нет, разумеется, он не имеет никакого отношения к загадочному исчезновению коричных булочек или что его насмешливые рисунки – сугубо плод фантазии, любые совпадения с реальными людьми и событиями случайны.

Но Фатамор не лгал. Не мог лгать. Ведь так?..

Земля уходила у Альмы из-под ног. Её уверенность колебалась, её теории рушились.

– Тогда кто-то похитил артефакт по вашему приказу? – попробовала она вновь.

– Нет, – развёл руками Фатамор.

Впору было впасть в отчаяние. Альме открылись поразительные возможности – а она была неспособна извлечь из этого ни малейшей пользы.

– Но вы знаете похитителя?

– Не имею чести быть с ним знаком.

– А что насчёт пропавшего лакея – уж его-то вы знаете?

– Его – знаю.

Покладистость Фатамора обескуражила сильнее, чем его насмешки. В первые секунды Альма не представляла, что делать с наконец-то достигнутым успехом.

– Так значит, тот цветок… Лакей… Вы и впрямь одурманили его?!

Фатамор поморщился.

– Если станете моей ученицей, я подробно объясню вам разницу между чарами и дурманом. И – нет, я не одурманил его. Мы заключили договор. Я свою часть выполнил, а он… хм-м, дайте-ка подсчитать… да, четыре десятка раз и ещё четыре раза полная луна воссияет на небе – и по прошествии этого срока мы будем в расчёте.

– Но цветок у него за ухом! И затуманенный взгляд!

Фатамор посмотрел Альме прямо в глаза. Пристально, изучающе.

– Научиться видеть – лишь начало. Гораздо важнее научиться понимать увиденное.

Альма не вполне поняла, что Фатамор имел в виду, зато вполне поняла, что его слова были отнюдь не комплиментом.

– Что же из увиденного в бедном лакее мне следовало понять?

– Во-первых, одного-единственного цветка недостаточно для контроля разума; цветы вообще в большинстве своём слабые проводники магии – в этом вы имели возможность убедиться ранее. Во-вторых, не всякий зачарованный был зачарован против воли. Вот, к примеру, ваша мать…

Сердце Альмы оборвалось.

А Фатамор, будто спохватившись, заговорщически приложил палец к губам:

– Тш-ш-ш, чересчур много правды для одного разговора. Продолжим как-нибудь в другой раз.

– Постойте! Скажите!.. – Альма очнулась, закричала, устремилась к Фатамору всем своим существом… Но её вытянутые руки схватили лишь пустоту.

– …су?

– А?!

– Что тебе больше по вкусу? Святилище или розарий? – весело повторила Милли, но осеклась, взглянув на Альму. – Моя дорогая, тебе нехорошо? Ты так побледнела…

Они стояли ровно там же, где их прогулку прервало появление Фатамора. Милли оказалась в полном порядке, как он и обещал. И явно ничего не заметила. Ничего – кроме того, что Альме и впрямь было нехорошо. Слишком многое она узнала – и ещё больше не узнала.

Допустила столько ошибок. Упустила столько возможностей…

Но в другой раз всё будет иначе.

А для этого надо найти украденный артефакт. Необходимо! Во что бы то ни стало.

Глава XIV,

в которой прошлое умножает преступления

«Капитан Эшлинг – Альмагии Эшлинг

„Тёмные Тисы“

10 октября

Дорогая племянница!

Рад сообщить Вам о пополнении в нашем семействе.

Возвращайтесь как можно скорее, госпожа Эшлинг с нетерпением ждёт Вашего приезда, как и мы все.

Искренне Ваш,

Дж. Эшлинг»

Долгожданное письмо из дома наконец пришло – и оказалось более похожим на записку. Или на призыв? Только ли хлопоты, связанные с появлением на свет сына или дочери, сделали перо капитана Эшлинга таким лаконичным? Только ли они стали причиной паузы?

Снова вспомнилась обгорелая ветка рябины. Джорри более не написал о ней ни строчки. Он вообще ничего не писал.

А Фатамор намекнул, что знает нечто о несчастной Унельме Эшлинг, окончившей свой земной путь в водах реки близ «Тёмных Тисов»…

Надо ехать! Срочно, безотлагательно. Друзья, враги, Фатамор, похищенный артефакт и даже пропавший колокольчик как-нибудь обойдутся без неё. Она гораздо нужнее дома.

Милли тактично не стала расспрашивать Альму о содержимом письма, но от неё не укрылся произведённый им эффект.

Барон Гардфлод погрузился в разбор собственной корреспонденции и, по-видимому, ничего не заметил.

А вот господин Толмирос то ли заметил, то ли нет. Когда Альма обратилась к друзьям с извинениями за то, что вынуждена ненадолго покинуть их сразу после завтрака, он как ни в чём не бывало листал свежий номер «Вестника Волшебства». Однако ранее, когда Альма читала письмо, её не покидало ощущение чужого внимательного взгляда.

Лишь добравшись до конторы дилижансов, Альма поняла свою ошибку. Прежде она хотела задержаться в Денлене и раскрыть его тайны; теперь она всем сердцем стремилась уехать – но не могла этого сделать! Рассчитывала приобрести билеты для себя и Джулс на завтра. В крайнем случае, на послезавтра. И что же? Выяснилось, что билеты распроданы на неделю вперёд.

Запоздало коря себя за промедления и непредусмотрительность, Альма заказала билеты на дилижанс, должный отбыть через восемь дней, в девять утра. Информация о дне и времени была любезно напечатана на самих билетах, равно как и маршрут, и занимаемые места, и правила провозки багажа…

А ещё в билетах дилижансов, отправлявшихся из столицы, была графа, которой не было в билетах дилижансов, отправлявшихся из провинции.

– Вам не запрещён выезд из Денлена, госпожа Эшлинг? – скрипуче осведомился чиновник, занеся перо над этой графой.

Альма внутренне похолодела: что если господин Рондо угрожал не