– Я бы не стал рисковать, – произнес непринужденный, спокойный голос. – Ты Джесс Брайтвелл, не так ли?

В первую секунду он чуть было не сказал «да», но вовремя себя остановил и произнес:

– В тысячный раз: нет. Я его близнец, Брендан. И, ради бога, неужели нельзя уже вбить в свои тупые головы? Что за чертовщина сейчас творилась?

– Забирайте его, – сказал голос. – Он тот, кто нам нужен.

Глава двадцать шестая

Джесс не стал утруждаться расспросами о том, куда его ведут. Он решил, что его приведут обратно в его тесную маленькую тюрьму, где он будет ждать, когда архивариус удостоит его своим визитом, но не мог перестать думать о том ужасе, что только пережил. Война – это одно; она отвратительна и жестока, но в ней были правила или по крайней мере должны были быть. Джесса обучили быть солдатом. И где порядок и честь в том, что только что произошло? Какая от этого польза знаниям? Хоть кто-то из тех погибших угрожал Библиотеке? Это ведь город, принадлежащий Библиотеке. И архивариус затеял войну против своих же людей.

Джесс не узнал никого из тех солдат, которые молча сидели вокруг него. На них была форма элитного библиотечного отряда, что, как решил Джесс, неудивительно. Джесс задумался, сколько еще элитных солдат у архивариуса в запасе. А еще задумался, будет ли хоть какая-то польза от того, если он расскажет, каким вероломным был человек, которому эти солдаты служили верой и правдой.

Солдат, сидящий рядом с Джессом, закашлялся и сурово покосился на него.

– Ты воняешь, – сказал мужчина. – Воняешь греческим огнем и кошачьей мочой.

– Тишина, – раздался голос командира в конце ряда. – Ты вонял еще хуже и не раз, и сомневаюсь, что у тебя хотя бы оправдание было. Оставь его в покое. Ему скоро и без того достанется.

Солдат умолк, но продолжил коситься на Джесса с чистым презрением. Джессу было до этого мало дела. Каждый раз закрывая глаза, чтобы моргнуть, он видел горящие улицы и усеивающие их тела. Руки дрожали, и вонь, о которой говорил солдат, внезапно оказалась настоящей и удушающей.

Джесс совсем не думал о путешествии, но вдруг осознал, что они остановились и солдаты выходят из открывшейся двери. Недружелюбный солдат рядом схватил Джесса за кандалы на руках и заставил встать; Джессу пришлось подняться, иначе он бы рисковал заполучить сломанные плечи. Ему было плевать на боль. Та позволяла хоть на чем-то сфокусироваться.

Прибыли они не к его крошечному домику. Джесс узнал голый двор, откуда издали виднелся маяк. Здесь собирались библиотечные отряды, и рядом возвышался огромный серапеум. Весь двор заполонили солдаты. Некоторые были в форме элиты, но большинство из них были в форме, какую несколько месяцев назад гордо носил и Джесс. Верные мужчины и женщины. Джесс задумался, с кем, как им сообщили, они сражаются. Наверное, с поджигателями и повстанцами. Джесс задумался, были ли в душе у кого-то из этих солдат сомнения.

Как и прежде, его повели по лабиринту тоннелей. Джесс узнал часть из них, но прежде они были частью другой дороги. Его подозрения подтвердились – само здание было механическим в каком-то смысле. Его оборона начиналась с запутанных, вечно меняющих траектории коридоров, и эту оборону Джесс не понимал и не знал, как перехитрить, по крайней мере пока что. Сейчас же он ни о чем так сильно не мечтал, как о том, чтобы убраться отсюда подальше, даже если и убираться было некуда. Ему было нехорошо и не до игр, да и злость, проснувшаяся внутри, не желала больше притворяться. Если шанс представится, он убьет архивариуса любым способом. Может, это не остановит летающего дракона, но это лучше, чем ничего.

Он был в настроении убивать.

Некса находилась за своим столом в вестибюле, она выглядела нервной и встревоженной. Вертела библиотечный браслет на запястье так беспокойно, как, Джесс был уверен, никогда прежде. Она старалась не смотреть прямо на него, и, заметив это, он понял, что что-то пошло совсем не по плану.

В кабинете архивариуса двое человек стояли на ногах, а один на коленях. В тени, разумеется, были стражники и ожидающие приказов автоматизированные боги. Мысли Джесса завертелись, и в первый долгий миг он был уверен, что сошел с ума. Все не может быть так. Этого не может происходить.

Но потом его брат Брендан покачал головой и сказал:

– Прости, братец. – Его тон был резким и заставил Джесса отшатнуться и осознать, что ему все это не мерещится. Его брат и правда был здесь.

А потом мужчина, что стоял на коленях, поднял голову. Его седеющие волосы были растрепаны, он выглядел бледнее и безумнее, чем когда-либо на памяти Джесса, но это был профессор Вульф. В синяках, наполовину обезумевший, если судить по взгляду, но живой.

– Профессор? – Джесс двинулся к нему, но до того, как успел сделать больше одного шага, брат схватил его за локоть и заставил остановиться. – Отпусти меня. Что с ним сделали?

Третьим человеком на этой картине был, разумеется, архивариус. Он стоял за своим столом, но выглядел совсем не спокойным. Руки он сложил за спиной, а его лицо имело нездоровый красноватый оттенок.

– Ничего с ним не сделали. Пока что. На самом деле Кристофер оказал мне большую услугу. Не думаю, что он ее планировал, но это не меняет того факта, что ты мне все это время лгал. И мы сейчас выясним, как именно тебе все это удалось.

– Я уже сказал им, что ты меня опоил и занял мое место, – сказал Брендан. – И отцу ничего не оставалось, как подыграть, чтобы сделка не сорвалась. Как только он понял, что игра подошла к концу, то отправил меня в качестве жеста доброй воли, чтобы я завершил сделку. И я завершу. Прости, братец. Все равно бы ничего в конечном итоге не получилось.

– Ты правда думаешь, что он собирается сдержать слово перед отцом? – Джесс чуть не рассмеялся. Помимо гадкого вкуса химикатов и смерти он ощущал кое-что похуже: поражение. – Не будь дураком. У него оба сына Каллума Брайтвелла. Он может заполучить все, что захочет, не заплатив ни единого гинея. Если ты, конечно, не думаешь, что отец даже более бессердечен, чем я считаю. Зачем ты пришел сюда? Он нас обоих убьет.

– Моя вина, – сказал Вульф. Его голос звучал грубо, безэмоционально и потерянно. – Почему ты не рассказал мне о своем плане? Потому что знал, что я ни за что не позволю тебе так рисковать? Джесс…

– Слишком самонадеянный, – согласился архивариус. – Умники всегда попадают в собственные ловушки. Если бы ты только рассказал профессору о том, что намеревался провернуть, он бы не пришел ко мне и