Ей приходилось говорить громко, чтобы перекричать сирену, и как только она это сказала, будто бы пожелав, вой тревоги стих. Эхо прокатилось по улицам, и воцарилась полнейшая, неуютная тишина. Ничего не двигалось – ничего, кроме разогнавшихся армейских бронетранспортеров, выезжающих с территории библиотечной военной части. Дюжины и дюжины, отправляющиеся в разные части города.

А следом за ними выскочили и сияющие механические стражи.

Джессу стало нехорошо. «Что-то происходит. Что-то плохое».

А потом раздался усиленный голос архивариуса. Что это была за магия скрывателей, Джесс не знал, хотя Морган, скорее всего, смогла бы ответить на этот вопрос, однако голос одного человека разнесся по всему городу, и этот голос был ясным и до ужаса спокойным.

– Жители Александрии, это архивариус Великой библиотеки. Да будет вам известно, что ни один поджигатель не останется в живых в нашем великом и древнем городе. Ни единого контрабандиста не оставят в покое и не позволят промышлять запрещенными книгами. Никакой пощады не получат те, кто стремится уничтожить безопасность и защиту, создаваемую тысячи лет. Мы не проявим милосердия. Я говорю вам прямо сейчас, мы никогда больше не проявим милосердия. По этой причине библиотечная армия сейчас отправляется к скрытым объектам нашего города, чтобы изгнать поджигателей и преступников из их нор и полностью уничтожить любые следы их существования. Будет нанесен ущерб. Пострадают невинные жизни. Но мы верим в великую ценность Библиотеки. Знания превыше всего!

Когда Джесс услышал, как окружающие благоговейно повторяли последние слова, он увидел, что один из бронетранспортеров с отрядом бегущих автоматизированных львов направляется в их сторону.

Джесс повернулся к слугам.

– Убирайтесь отсюда! – закричал он и схватил повара за рукав, когда она собралась было последовать совету. – Погодите. Где Красный Ибрагим?

– Кто?

– Не тратьте мое время, женщина. Где он?

Она внимательно на него посмотрела, и Джесс ощутил, как что-то острое коснулось его живота. Он опустил взгляд и увидел чертовски потрепанный ножик.

– Убери от меня руки. Хозяина дома нет. Внутри только мы.

– Тогда уходите, – сказал Джесс. – И предупредите его. Скажите ему, чтобы скрылся, сейчас же…

Слово застряло у Джесса в глотке, потому что он заметил что-то краем глаза и повернул голову посмотреть. Нож все еще угрожал его выпотрошить, но в этот самый момент тот уже не имел значения. Холодок пробежал по венам, застыв в позвоночнике, и Джесс услышал, как повар шепчет:

– Что, во имя Герона… – она умолкла, а потом закричала, отшатнулась и побежала прочь.

Джесс не шелохнулся. Не мог. Его мозг с трудом мог осознать величину этой штуковины и ее устрашающую красоту, когда блестящая змееподобная фигура взмыла на распахнутых крыльях. «Это невозможно».

Они построили дракона.

Весь город кричал. Джесс слышал накатывающую волнами панику, когда дракон взмыл ввысь и начал кружить по ленивой спирали. Это был какой-то ночной кошмар. Абсолютно неправильный. Очень красивый.

А потом он устремился вниз.

Та часть разума Джесса, которая бесстрастно застыла, пыталась понять… и отметила, что это чудище спускается подобно ястребу, быстрым, беспощадным, устрашающе бесшумным полетом. У него были когти, и оно приземлилось на улице в конце квартала. А его размер… Джесс никогда не воображал, что можно построить нечто столь громадное, столь реальное и до жути быстрое. Змееподобная шея тянулась вверх на высоту трехэтажного здания, поддерживая голову, по форме напоминающую древнего беспощадного динозавра, если бы такие были из матовой стали. Острые, как бритва, зубы и шипы. И тело: шипящее, шепчущее чудо из переплетающихся пластинчатых чешуек, переливающихся в ярком солнечном свете.

Глаза у твари горели темно-желтым светом, и в них не было ни капли сочувствия. Ни единой мысли.

Все вокруг уже разбежались, спасая свои жизни. Дома опустели. И когти дракона ударили по камням, когда он опустил голову и выдохнул густой зеленый дым на улицу.

Джесс успел почувствовать горькое ядовитое покалывание в горле, прежде чем его легкие свело судорогой, заставив закашляться, и он понял, что падает на колени и руки, пытаясь вдохнуть свежий воздух. «Это вонь греческого огня». Он видел, как туман собирался в Филадельфии, затягивая воздух, пока тот разом не вспыхнул… а потом он понял, что и Библиотека взяла это на заметку. «Сначала туман, потом огонь», – подумал он и подскочил на ноги, чтобы бежать. Джесс не видел, куда направляется; прогорклый туман жалил глаза и мешал видеть, однако Джесс знал, что он все еще на улице, так как ощущал брусчатку под ногами. Он слышал металлическое шипение и бряцанье чудовища за спиной, но насколько далеко, где…

Инстинкты говорили ему: «Беги, просто беги, неважно, беги!»

Джесс бежал, ничего не видя, как только мог быстро, пока не учуял свежий воздух, а потом он провел рукой по глазам и попытался разглядеть, где находится.

Он чуть было не свалился с тротуара и не поранился о железный забор, но теперь он был на дальнем конце улицы и осмелился замедлиться и оглянуться.

Как только он это сделал, искра подожгла облако, и в миг, который он никогда не забудет, туман греческого огня замерцал, как прекрасная, хрупкая паутина зеленых кружев, натянутых в воздухе…

…а потом все взорвалось.

Дома. Улицы. Заборы. Фонтаны, выплевывающие огонь.

Зеленый адский пузырь.

Камни оплавились. Дома рухнули. Если внутри этого тумана было что-то живое, то обуглилось до костей. «Слуги? Повар? Что насчет людей на другой стороне улицы – они успели убежать?»

Джесс отчаянно закричал, потому что он опять оказался в Филадельфии, он видел бомбы, летящие с неба, и умирающих людей, и все это происходило здесь, в Александрии, и ради чего? Ради чего? Чтобы наказать поджигателей? Красного Ибрагима?

Нет. Чтобы запугать. Продемонстрировать городу, что архивариус не потерпит оппозиции.

Снова раздался вой сирены, и из горящего ада послышался пугающий рев в ответ, а потом дракон взмыл вверх. Следом за ним тянулись языки пламени, кошмарные завитки, которые трепетали и обращались в черный дым. Механическая тварь была теперь перемазана копотью и пеплом, но не пострадала. Ужасающе живая.

Дракон описал круг над городом, и угроза была ясна как небо: «Вы все теперь в одном выдохе от смерти».

Джесс понял, что сидит, держась за железный забор; тот был горячим, и он осознал, что и его одежда слегка дымится. Кожа ощущалась сухой и горячей, и Джесс с трудом поднялся на ноги и побрел сквозь падающий пепел и жуткий вой сирены, пока наконец не увидел бронетранспортер, который направлялся к его улице.

Тот припарковали на вершине холма, и рядом прохаживались в ожидании четыре механических льва.

«Идти некуда», – подумал Джесс и продолжил брести. Он кашлял и чувствовал горькое послевкусие тумана. Выплюнул сгусток зеленой мокроты и чуть не упал, когда содрогнулся от нового порыва кашля.

Когда Джесс наконец выпрямился, его окружили львы, и те одновременно зарычали, обнажив зубы, когда