Дарио сделал шаг назад, и Глен, ухмыльнувшись Джессу, приобняла его одной рукой, быстро и по-военному, а потом тоже отступила.

Остался капитан Санти, который шагал прямо к Вульфу медленно, будто не мог поверить в то, что его друг вот-вот не исчезнет… и Томас.

Томас остался стоять на месте, и Джессу пришлось подойти самому. «Он выглядит по-другому», – подумал Джесс. Хоть он и был рад встрече не меньше Джесса, осторожный взгляд Томаса заставил Джесса затормозить.

А потом он понял почему. «В последнюю нашу встречу я ему солгал. И причинил боль». Халила и Глен его простили по неким личным причинам, Дарио обо всем знал. Но Томас… Томаса ложь задела до глубины души.

Так что первым, что сказал Джесс, было:

– Прости меня. Я искренне сожалею, Томас.

Томас кивнул, и они так и остались стоять, глядя друг на друга на неловком, неуютном расстоянии… а потом Томас дернул подбородком в сторону Вульфа с Санти, и Джесс повернулся посмотреть.

Вульф протянул Санти руку. Та жутко дрожала, пока Санти не схватился за нее и не обнял Вульфа, и звук, что он издал, вырвавшийся из глубины души, звук неприкрытого облегчения, кажется, наполнил все кругом. Когда они отпустили друг друга, отойдя лишь на расстояние вытянутой руки, Санти посмотрел на Вульфа и сказал:

– Я должен был быть рядом с тобой. Я бы был рядом с тобой.

– Ты был, – сказал Вульф. – Каждое мгновение.

Джесс снова взглянул на Томаса, который теперь слегка улыбался.

– Рад это видеть, – сказал Томас, и его улыбка потускнела, когда он вновь перевел взгляд на Джесса. – Ты бросил нас. Ты бросил нас думать… Бог знает, что мы думали. Но я чуть тебя не убил, и я не буду просить прощения. В тот момент это было верным поступком.

– Мой поступок тоже был верным, – сказал Джесс. – В тот момент. Но я сожалею.

Томас вздохнул.

– Полагаю, это сойдет в качестве извинений. – Он обнял Джесса и похлопал по спине так сильно, что та заныла, а потом вновь отстранился. – Позже поговорим. У нас есть неотложные дела. – Он нахмурился и заставил Джесса остановиться, когда тот зашагал было, положив ему руку на плечо. – Что-то не так.

– Очевидно, – сказал Джесс. – Но мы не решим проблемы, если будем и дальше стоять здесь.

Томас кивнул и покосился на Брендана, который по-прежнему стоял на том же месте, где оставил его Джесс.

– А он? С ним все в порядке?

Джесс покачал головой, но не стал пытаться объяснять; Брендан бы не захотел, чтобы все знали о его горе. По крайней мере, не здесь. И не сейчас. Поэтому на лице у него была легкая улыбка и пустой взгляд. Это была маска, и рано или поздно она сойдет… но если сейчас она помогает, пусть так.

– Посол. – Джесс двинулся к Альваро Сантьяго и поклонился. Он сделал так, чтобы выглядело вежливо, хоть наклоняться и было больно. – Спасибо. Полагаю, мы здесь в безопасности?..

– Пока что, – сказал Сантьяго. Он теперь не выглядел таким же непринужденным, как прежде. – Настолько, насколько кто-то вообще в безопасности в этом городе в данный момент. Однако момент меняется, и я думаю, ты это знаешь. – Он повысил голос. – Всем добро пожаловать. Заходите. Я подготовил для вас комнаты, ванну, одежду, еду. Когда вы отдохнете, мы встретимся и обсудим наше будущее.

Отчего-то Джесс сомневался, что будущее посла пойдет тем же путем, что его собственное, но пока что этого было достаточно.

Проблемы начались, когда Джесс был в своей комнате и с неподдельным облегчением стягивал провонявшую химикатами рубашку; он был по пояс без одежды, когда в дверь постучали, вздохнул и, прежде чем открыть, натянул мягкую белую рубаху, которую ему оставили.

Никколо Санти схватил его за горло, заставил сделать четыре быстрых шага спиной и врезаться в стену. От удара у Джесса выбило весь воздух из легких, он попытался вдохнуть, чтобы задать вопрос, но рука Санти стиснула крепче. Рука капитана была до жестокости сильна, а взгляд холодным.

– Нет, – сказал он. – Ты не будешь говорить. Говорить буду я, Брайтвелл. Знаешь почему? Кивни, если знаешь.

Джесс неуклюже дернул головой вверх-вниз. Он видел Санти в настроении для убийств и прежде, но никогда прежде мишенью не становился он сам… а сегодня ситуация явно было личной.

– Ты его забрал, – сказал Санти. Его голос был низким и спокойным, который, как все знали, был самым опасным признаком его темперамента. – Ты вырвал его и отдал архивариусу. Ты понятия не имел, что с ним сделают или в какую яму бросят. И ты – именно ты, среди всех прочих, знал, что он пережил. Ты отправил его обратно в ад, парень. И я этого не забуду, пусть он и выбрался оттуда живым.

Джесс чувствовал, как его лицо деревенеет и краснеет, и те крохи воздуха, что он мог вдохнуть, были недостаточными. Одно сжатие руки Санти, и Джесс окажется без сознания. В шаге от уродливой мести.

«Сражайся», – говорили ему инстинкты. У него была возможность. Санти был слишком занят своим гневом, так что можно было его ударить, вырваться и сбежать… но Джесс с трудом заставил себя не двигаться. Он не будет сражаться.

Он был виновен в том, в чем обвинял его Санти.

Через секунду Санти отпустил Джесса и отшатнулся. Удивившись, как понял Джесс, собственной жестокости. Санти был опытным военным, но он также был и человеком, который контролировал себя почти всегда… но не сейчас. Они обменялись взглядом. Санти смотрел на него так, будто не знал его, а Джесс тяжело дышал, растирая ноющую шею.

– Сэр, – сумел выдавить из себя Джесс. – Я…

– Мне плевать, – сказал Санти. – Мне плевать, если тебя распирает от чувства вины. Мне плевать, если это была опрометчивая идея Дарио, как я подозреваю. Мне плевать, что ты привел его обратно ко мне, потому мы оба знаем, что Вульф мог там умереть в одиночестве, и за это я тебя никогда не прощу, Джесс. Мне хочется выпроводить его подальше отсюда и никогда не позволять возвращаться. Единственная причина, по которой я этого не делаю, заключается в том, что знаю, что он не уйдет.

– Сэр, – попытался опять Джесс. – Это моя вина. Я знаю это. Мне следовало ему рассказать, как и вам, прежде чем реализовывать задуманное.

– Если бы вы мне все рассказали, stronzo [18], я бы стукнул вас головами друг об друга так сильно, что вы бы придумали план получше.

– Знаю. Я не рассказал вам потому, что знал, что вы нас остановите. И я знал, что Вульф бы согласился, но рассказал бы все вам. Исход был бы тот же. Это