– Тебе повезло, что я не на двадцать лет моложе, – сказал Санти. – Я бы тебя убил. – Он вздохнул и растерянно потер лоб. – Но ты всего лишь мальчишка и совершаешь ошибки, да и мне самому следовало догадаться. Прости, что сделал тебе больно, Джесс.

– Вы хотели, чтобы я ударил в ответ.

Взгляд Санти намекал на то, что это правда.

– Ты не ударил.

– Потому что я знаю, вы бы убили меня в любой схватке, капитан. Я могу вас обогнать. Но не могу одолеть.

Он наблюдал, как капитан сделал глубокий вдох, задержал дыхание, а потом резко выдохнул.

– Пообещай мне, что больше не станешь подвергать Кристофера подобной опасности. Никогда. Ни за что.

Джесс кивнул.

– Клянусь, что сделаю все, что в моих силах.

– Я что, такой ребенок, что за меня мою судьбу должны решать друг и студент?

Этот резкий голос вынудил их обоих замереть. Санти обернулся, а Джесс устремил взгляд за спину Санти, увидев в дверях профессора Вульфа со скрещенными на груди руками. Он выглядел утомленным, но чистым; цвет его лица по-прежнему был слишком бледным, но взгляд горел, а негодование в глазах было всем слишком уж знакомым.

Санти вздрогнул.

– Крис…

– О нет, ради всего святого, конечно, задуши юношу до смерти за то, что я бы на его месте поступил точно так же. И да, разумеется, решайте мою судьбу. Заверните меня в хлопковое одеяльце, как хрупкую бутылку с греческим огнем. Ник. Я здесь. Я стою. Я в рассудке. Не думай, что я не могу или не стану думать за себя. – Голос Вульфа смягчился, приобретая мягкие нотки. – Я знаю, что ты винишь его, потому что сам не смог предвидеть случившегося. Не надо. Они и меня перехитрили. Перехитрили так хорошо, что я предал его сегодня утром и чуть не погубил и его, и его брата. Из-за своих проблем я виновен в жестокой смерти юной особы, которая не сделала абсолютно ничего, чтобы это заслужить, так что, если злишься на него… можешь тогда злиться и на меня.

Санти подошел к нему и обнял, потому что он – как и Джесс – услышал, как голос мужчины дрогнул. И Вульф выдохнул с неподдельной благодарностью.

– Прости, – прошептал Санти. – Мне не следовало срываться на Джесса. Но при виде тебя в таком состоянии… мое сердце разрывается на части. Ты же знаешь.

– Знаю, – сказал Вульф. – Но я восстанавливаюсь. Сломанные кости, срастаясь, становятся в два раза сильнее, помнишь?

Санти рассмеялся. Смех у него вышел неуверенный и почти что отчаянный.

– Я помню. Я все помню. В этом-то и заключается проклятие, не так ли?

– И этом заключается красота, – ответил Вульф. – Пошли. Дай Джессу отдохнуть. Полагаю, он так же вымотался, как и я.

Санти обменялся с Джессом взглядом, и Джесс кивнул. Санти не шутил о том, что сказал: он не простит Джесса за предательство. И Джессу придется вновь заслужить всякое доверие. Сложно было понять все это по одному взгляду, однако все было предельно ясно. Остальные, может, Джесса и простили, однако для Санти это будет долгий путь.

И здесь все честно.

Джесс снова закрыл дверь, снял одежду и шагнул в роскошный душ испанского посольства. Он стоял под душем очень долго, пока горячая вода не начала заканчиваться, а кожа не сморщилась от влаги; ему не хотелось отпускать ощущение безопасности, а как только Джесс выключил воду, вытерся и снова надел солдатскую униформу, которую ему предоставили, то снова ощутил напряжение. Альваро Сантьяго, как все, Джесс знал, понимали, был их союзником, но не другом.

В Александрии друзей у них нет. Теперь нет.

Спустившись вниз, Джесс обнаружил, что почти все уже собрались в маленькой библиотеке; она была богато украшена, а стул, на который Джесс со вздохом опустился, показался ему самым уютным в мире. Все его ноющее тело мечтало о сне, но пока что хватит и комфорта.

Когда Джесс сел, все остальные перестали разговаривать и уставились на него.

– Что? – спросил он.

Дарио покачал головой.

– Я все еще под впечатлением от того, что ты жив, – сказал он. – Ты невероятно хороший врун, Джесс. Лучше, чем я даже думал, если ты прожил так долго. Я считаю, это твое лучшее качество.

– Замолчи, павлин, – сказал Джесс. – Если у тебя и есть лучшее качество, то я все еще не могу его отыскать.

– Мальчики, – сказала Глен. – Не заставляйте меня вас разнимать. И под этим словом я имею в виду отделять головы от тел. Мы прошли длинный путь. Хватить мериться размерами своих…

– Глен! – сказала Халила.

– Талантов, – закончила Глен. Ее голос смягчился. – Ты поговорил с братом?

– Нет, – сказал Джесс. – Он не хочет разговаривать.

– Откуда ты знаешь?

– Мы близнецы, – сказал Джесс. – Я тоже не хочу, и это не я только что наблюдал, как девушку, которую я любил… – Он умолк, потому что внезапно представил Морган на месте Нексы и копье, пронзающее ее тело, втыкающееся в пол. Ее теплую кровь на своих руках.

– Mein Gott [19], Джесс, вот что произошло? – Томас наклонился вперед, и огромное кресло, в котором он сидел, скрипнуло под его весом. – Ты был там? Что случилось?

Это был невинный вопрос, однако Джесс внезапно ощутил себя еще более уставшим.

– Архивариус ее убил, – сказал он. – С помощью механического стража. Без причины, разве что показать свое превосходство. Я думал, мы будем следующими. – Как только он это произнес, то понял, что это была правда. Похоже, он выталкивал из своих мыслей эту истину до сих пор, отрицал ее, пока стоял на коленях перед архивариусом, но да. Они с Бренданом были на грани смерти, так близко, что почти что ее чувствовали. И видели. Джесса передернуло, и он закрыл глаза. – Думаю, моему брату она и впрямь была небезразлична. Так что я не знаю, Томас. Я не знаю, как он сейчас. Знаю лишь, что он не желает об этом разговаривать. – «И я не желаю», – подумал он, но не произнес вслух. Томас был достаточно близким другом, чтобы и так все понять.

Джесс открыл глаза, когда почувствовал, как Халила взяла его за руку. Она ничего не сказала, и за это он был ей благодарен. Какое-то время все они сидели в тишине, прежде чем Глен, как всегда к месту, сказала:

– Насколько мы здесь в безопасности?

– По шкале от «полностью» до «вовсе нет»? – Дарио пожал плечами. – «Отчасти» на данный момент. Мой кузен – хороший человек, и он сделает все, что сможет, чтобы помочь нам, но он во власти моего другого кузена. Королевских кровей. И если архивариус решит выдворить всех послов из города, как он может… – Он вскинул руки и уронил. – Возможно, он сможет эвакуировать нас