Дастин с трудом следил за смыслом слов, вылетающих изо рта друга.

– Дастин! Скажи мне, что делать.

Дастин подумал о ситуации с «Хот Покетс». Его собственная мать заметила бы это, но лишь потому, что была одержима идеальным порядком на кухне и немедленно нашла бы забытые перекусы «Хот Покетс». Кроме того, она оказалась не из тех, кто теряет голову от мужчин с татуировкой на спине.

Вот где таилось ключевое различие.

– Твоя мать никак не могла видеть их. Разве у вас, ребята, нет повара? Или шефа… или как там вы, богачи, называете прислугу?

Стивен уставился на Дастина с восхищением.

– Чу-у-у-у-вак. Почему я сразу о таком не подумал? Я мог бы спросить Марту на прошлой неделе, тогда бы уже не мучился. Вот почему я дружу с тобой, ты умный… сын очень милой дамы.

– Я понял, чувак, – ответил Дастин. – А если твоя мама не выяснила, что ты знаешь, она никогда не заговорит об этом. – Облегчение на лице Стивена теперь стало явным, и Дастин был рад, что смог помочь другу хоть в чем-то.

– Одна проблема решена, осталась вторая, – продолжал Стивен. – Как мне развидеть это дерьмо? Оно словно выжжено у меня в мозгу.

– «Вечное сияние чистого разума», – пробормотал Дастин.

– Что? Чего?

– Фильм две тысячи четвертого года, снятый по сценарию Чарли Кауфмана, с Джимом Керри и Кейт Уинслет, там есть корпорация, которая может стирать воспоминания, если ты очень хочешь что-то забыть.

– Господи! – воскликнул Стивен. – Это ведь не документалка? А такое можно сделать?

– Если б нечто подобное было возможно, я б уже был там, – ответил Дастин. – Ты просто должен забыть по старинке. Выпивка или «Игра престолов» по третьему кругу – в моем случае.

Стивен рассмеялся.

– Ты хороший друг, Дастин, – сказал он, похлопывая парня по плечу и глядя ему прямо в глаза. – Спасибо. Я чувствую себя лучше.

– Достаточно лучше, чтоб сделать домашнюю работу? – спросил Дастин.

– Не, но достаточно лучше, чтоб поиграть на троих в «ФИФА» с твоим братом?

– Давай, – согласился Дастин. Было очевидно: Стивен не в том состоянии, чтобы учиться, а Дастин нервничал о совместном примирительном ужине матери и брата, поэтому тоже был рассеян, плюс он знал, что подопечный оплатит ему это время.

Когда друзья вышли в коридор, из кухни донесся запах «Хот Покетс», но никто из них не прокомментировал это.

XIX

Каждые выходные подростки по всей стране устраивают домашние вечеринки. Но то, что характерно для девяноста девяти тинейджеров, было совсем не похоже на тусовки Беатрис Д. Ее мероприятия начинались буйно и всегда продолжались до самого утра. Соседи никогда не вызывали копов, потому что ее любимым местом для подобных развлечений являлся загородный дом, который находился сразу за границей Нью-Йорка, имел площадь пятнадцать тысяч квадратных футов и был построен на участке в шестьдесят акров[54]. Вероятно, было бы неправильно называть это домашней вечеринкой, но… «вечеринка в поместье» звучало как-то не так.

Обычно Беатрис рассылала приглашения на надушенных визитках, но, поскольку тусовка была организована в последнюю минуту, ей пришлось рассылать их через сайт «Эвит», специально созданный для этой цели. Она решила отправить самое главное приглашение, пока была в Академии, желая проследить за тем, как его воспримет почетная гостья. Хотя девушка, о которой шла речь, понятия не имела, что она оказалась единственной причиной встречи ВИП-гостей, но это было именно так.

Беатрис обнаружила Анну сидящей на ступенях под зимним солнцем, закутанной в белое пальто с меховой отделкой, читающей «Костяные часы»[55], и нажала «Отправить». Потом Беа опять полюбовалась темой имейла: «ЭТО МОЯ ВЕЧЕРИНКА, И Я БУДУ ПЬЯНСТВОВАТЬ, ЕСЛИ ЗАХОЧУ». Она улыбнулась: не лучший ее креатив, но фраза звучала забавно.

Беа вновь посмотрела на Анну, которая прекратила читать и теперь проверяла телефон. Беатрис должна действовать быстро.

– Эй, Анна, детка, могу я рассчитывать на тебя? – спросила Беа, садясь рядом на ступенях, чего она в принципе терпеть не могла. – Я хочу, чтобы ты осталась на ночь. То есть официально, в отличие от остальных пьяных животных, которые наверняка завалятся на боковую там, где придется. У нас восемь спален, и ты сможешь выбирать первая, потому что ты самая хорошенькая.

– Я ужасно хочу прийти, – ответила Анна, – но на следующей неделе – день рождения Элеоноры, а это кошмар по расписанию. Я еще жду уточненной даты семейного ужина.

– Семейного ужина? Боже правый, только не говори, что сбежала и тайно обвенчалась с Гринвичским Стариком. Подумай обо всех дорогих подарках, которые ты упускаешь!

Анна рассмеялась. Беа, вероятно, была самым остроумным человеком, которого она знала, хотя она никогда бы не призналась в этом ее брату.

– Конечно нет! – воскликнула Анна, хоть и понимала, что Беа просто лишь дразнит ее. – Ты думаешь, я по доброй воле соглашусь стать невесткой Элеоноры? – Анна замолчала, тотчас пожалев о сказанном. Что такого таилось в Беатрис, что заставляло Анну проявлять свою ехидную сторону? – Нехорошо с моей стороны. Беру свои слова обратно.

– В жизни ничего нельзя взять обратно, детка. У каждого есть кошачьи коготки. Поверь мне, грубостью здесь и не пахнет. А вот что будет грубо: Элеонора – это вежливая шлюха с сентиментальным мелодраматическим набором номеров и, вероятно, настоящая заноза в твоей изящной лапке с французским маникюром.

– Би, перестань! – Анна сдержала смешок. – Она – младшая сестра Александра.

– Только по матери, – поправила Беатрис. – Смотри, я – сводная сестра, что даже ниже в родовой иерархии, чем единоутробная, но, если девушка моего сводного брата Ройса не придет на мой день рождения, я это переживу, а мы – подруги навек… Элеонора – проблема твоего парня, а не твоя. И помни, что все можно решить, если потратить достаточно денег. Преподнеси ей извиняшки. – Анна недоуменно посмотрела в ответ. – Предупреждающий повинный подарок… Мой отец – король таких вещей. Я всегда точно знала, когда он пропустит в очередной раз мой день рождения, потому что получала какой-нибудь суперкрутой подарок заранее. Он купил мне альпака, когда собирался пропустить мое десятилетие. Черт, я надеялась, что на мои шестнадцать ему придется лететь в Лондон, а я получу в подарок «Бентли».

Отец Анны не делал упреждающих подарков, но преподносил их после, чтобы загладить вину. Когда он вернулся домой из Сингапура два дня назад, он вручил дочери сумку «Биркин» из оранжевой страусиной кожи, поскольку чувствовал вину за то, что