небольшая аллергия на собак, однако все было не так. Она находила, что их слюни – это мерзко и негигиенично, сама же явно находилась на грани обсессивно-компульсивного расстройства, и Анне было проще держать собак на расстоянии от сестры Александра, когда та «заскакивала» (так Элеонора называла свои непрошенные вторжения). Почему бы ей не сообщать о своих планах по телефону, как это делают остальные?

– Привет, Элеонора, – поздоровалась Анна, стараясь, чтоб голос не выдавал ее истинных чувств. – Чем обязана твоему появлению?

– Я тебя целую вечность не видела, и я чувствую себя «хнык-хнык», поэтому я подумала: «Элли, переверни этот грустный смайлик и подними свою милую задницу, чтобы сказать Энни, как ты скучаешь!» – Голос Элеоноры звучал приторно. – А собакам еще не пора попрощаться? Я чувствую себя такой покинутой, сидя тут одна-одинешенька. К тому же нос у меня начинает дергаться, как у кролика.

Анна вздохнула. С некоторых пор ньюфы уже старались держаться подальше от Элеоноры и убегали через большую собачью дверь, но на сей раз они, должно быть, остались, поскольку ждали возвращения хозяйки.

– Джемма! Джон Сноу! Задний двор! – скомандовала она, и ньюфы повернули к ней свои гигантские морды, а потом поднялись и направились на кухню. Анна последовала за ними на случай, если Магда, главная экономка, уже начала готовить ужин. Джон Сноу был печально известным кухонным вором, который однажды жестоко уничтожил рождественскую индейку, чему – Анна клялась – он научился, смотря по телевизору «Рождественскую историю»[50]. Она выпустила собак через французские двери, и они галопом выскочили на лужайку позади дома, с грустью обернувшись, когда она закрыла дверь: собаки сообразили, что хозяйка не выйдет с ними поиграть. «Извините, ребята. Виновата Элеонора».

Она хотела почитать до ужина, но теперь у нее было такое чувство, что Элеонора «пригласила» себя остаться, поэтому Анна попросила Магду ни в коем случае не стряпать множество сложных блюд. Позже девушки съели в столовой овощную лазанью, а сводная сестра Александра наконец заговорила об истинной причине своего прихода.

– Энни, можем мы теперь побеседовать по-настоящему? – спросила она, используя свой лучший «взрослый» тон, и звучало это так, будто она – ведущая ток-шоу на лошадиной дозе «Аддералла». – Позязя?

Анна ненавидела, когда Элеонора называла ее «Энни», и несколько раз просила ее не делать этого, однажды даже потребовав у Александра, чтоб бойфренд заставил ее прекратить, но, к сожалению, ничего не сработало.

Вдобавок по меньшей мере половину разговоров Элеонора вела в детской манере, что для ушей Анны звучало, как скрип гвоздя по стеклу.

– Конечно, в чем дело?

– Я пока еще не решила, чего хочу на день рождения. То есть, конечно, кроме того, чтоб провести его с моей лучшей подругой, а ведь это очевидно! Мамочка хочет устроить семейный ужин в клубе, а я должна узнать, как будет удобнее вам с Александром. Он приедет на выходные?

Анна покачала головой.

– Нет. Я совсем недавно была у него: Александр занят, ему надо написать статью.

Лицо Элеонора вытянулось при этой новости, и на нем появилось самое раздражающее надутое выражение.

– Сперва я подумала, что мы могли бы устроить семейный праздничный ужин на выходных, но потом мне стало немного грустно. Знаешь, мой день рождения технически на день ближе к этому уикенду, чем к следующему. – То была специализация Элеоноры: она пассивно-агрессивно надувала губы, пока не изматывала всех и не получала желаемое. – Александр сумеет написать свою статью здесь? Я просто думаю, что семейный ужин был бы намного лучше, если б его провели воскресным вечером в клубе.

– Мне казалось, твоя мама в нынешнем году планировала устроить поздний завтрак, – парировала Анна, зная, что это не так, но порой ей нравилось дразнить Элеонору, которая всегда мучила ее и Александра. Хотя она не могла ручаться за бойфренда, поскольку тот никогда не жаловался на Элеонору.

«Она – моя сестра, Анна, – повторял он в тех редких случаях, когда она позволяла себе выказать раздражение. – Семья есть семья».

– Нет уж. Воскресный ланч в честь дня рождения звучит по-стариковски. К тому же на поздних завтраках всегда подают слишком много сиропа, это не даст мне расслабиться.

– Все такое липкое, да, я понимаю. А ты обсудила с Александром время празднования?

– Я оставила ему несколько сообщений, сегодня – даже три. Но он мне не перезвонил. Вот вы двое разговариваете каждый вечер, а я вроде как надеялась, что ты замолвишь за меня словечко. Он согласится, если ты попросишь: он тебя обожает. Прошу, Энни-пирожок, Элли так вежливо просит.

Анна согласилась, уступив, чтоб не мучиться головной болью, которая, как она чувствовала, поднималась вверх по шее, и напомнила Элеоноре, что Александр часто говорил ей нет. Она знала: бойфренд рассердится, что она вмешивается, когда он, очевидно, специально избегает звонка сестры, но сейчас у нее просто не было терпения выслушивать чужое нытье. От мигрени сводило челюсти и начинали болеть уши. Менее двух часов назад она была так спокойна и сосредоточена, галопируя на Марке Антонии, который особенно хорошо скакал во время урока верховой езды сегодня днем!

Ее память вернулась к тому моменту, когда она покинула фермы Стаугаса и затормозила на перекрестке перед парнем на мотоцикле, одетым во все черное с красной гоночной полосой на тонированном шлеме. Она всегда нервничала, когда видела мотоциклистов, поэтому обратила особое внимание на красный блестящий байк впереди. Мама называла их «донорскими мотоциклами» и запрещала Стивену купить такой, хотя сын умолял ее об этом целый год. Он сдался после того, как получил водительские права, хотя Анна знала, что брат водил мотоцикл своего друга Кейдена, когда гостил у него в загородном доме в горах Катскилл.

Она удивилась, услышав в День святого Валентина, что мать Вронского позволяет ему водить такой, причем без соответствующей лицензии, которую, хоть парню и исполнилось шестнадцать, он не удосужился получить. Во Франции, где выросла Женевьева, у каждого четырнадцатилетнего подростка был мопед. «А вот и оно!» – Казалось, в эти дни любая ее мысль ведет к Вронскому. Гладкий байк «Дукати» заставлял ее нервничать, напоминая об авариях с мотоциклистами, что в свою очередь привело Анну в ужас: ведь Вронский мог случайно разбиться.

– Энни, детка, ты вообще слушаешь? Я задала важный вопрос. Как думаешь, нам испечь торт фанфетти[51] на семейный ужин или в тот день, когда я и в самом деле родилась? Кстати, тогда ты тоже должна быть у нас. Подадут роллы с омарами из штата Мэн. По крайней мере, я сказала папе, что хочу именно их…

– Торт фанфетти