Шрифт:
Закладка:
Но что поистине странно, на втором году службы Леха резко завязал со своими цыганскими штучками. Оставалось гадать: или ему это стало больше не нужно, или… Или теперь он морочил всех подряд, без разбора. То есть и меня тоже. Предполагать такое было по меньшей мере обидно.
Да и беседы наши относительно леших завязывались все реже. С одной стороны, понятно: забот поприбавилось и у него, и у меня. С другой — невольно закрадывалось подозрение, что дружба идет на убыль.
А однажды он назначил меня в суточный наряд. Причем случилось это аккурат перед Новым годом. Вторым по счету Новым годом.
«Дедушку»! Дневальным! На тумбочку! Со штык-ножом!..
Нет, конечно, я бы мог поймать кого-нибудь из салабонов и вежливо попросить, чтобы тот меня заменил, но это, согласитесь, было бы как-то мелко. И пошел я к Лехе разбираться.
— Что за хренотень? — укоризненно спросил я, войдя без стука. — Ты бы меня еще картошку чистить послал!
Старшина Леший сердечно мне улыбнулся, чем сильно удивил, поскольку в последнее время он все больше ходил озабоченный, хмурый.
— А как тебя еще в каптерку заманить? Зазнался, политработник, нос воротишь…
— Я?!
— А кто, я, что ли? Садись, покурим по старой памяти…
— Иди ты лесом! Давай сначала с нарядом проясним!
— Да не волнуйся ты! Переназначил уже…
Оригинальный способ приглашения в гости!
— Что-то радостный ты какой-то, — заметил я.
— В общем, так… — возбужденно сказал Леха, щелкая зажигалкой (и не бензиновой, обратите внимание, — газовой!). — В лес я больше не вернусь.
От неожиданности дым попал не в то горло. Пришлось прокашляться.
— Ничего себе…
— Ну подумай сам! — с жаром продолжал он. — Вернулся я в лес! И что?
— Да пожалуй, ничего хорошего, — поразмыслив, осторожно предположил я. — Если «черную метку» прислали! Отметелят, свяжут, в корягу превратят…
— Вот я и решил! Уж лучше здесь остаться!
— А как ты это сделаешь? Ну, останешься — до дембеля. А дальше?
— А дальше — на сверхсрочную службу! В школу прапорщиков!
Я уронил сигарету и долго пытался поднять ее с пола. Поднял. Обдул.
— Позволь… Ты ж ему обещал…
— Обещал! — в восторге подхватил Леха. — Обещал отслужить за него в армии! А насчет того, сколько лет служить, мы не уговаривались…
— Погоди… — пробормотал я, пытаясь собраться с мыслями, и тут напал на меня приступ совершенно дурацкого смеха. Вот, стало быть, что означали те давние Лехины слова: «Выполнить — выполню, а наколю обязательно…»
— Комбат знает? — спросил я, кое-как переведя дыхание.
— Да он же это мне и присоветовал!
* * *
По банным дням нас возили на грузовике в город. Крохотный такой городишко, зеленый, пыльный, и тем не менее цивилизация. Подлый ветер швырял в нас шашлычные запахи то справа, то слева. Базарчики. Яркие национальные одежды женщин. В узких темных от листвы улочках обитают автобусы (почему-то вишневого цвета).
Помылись? Насмотрелись? В кузов — и обратно!
Ранней весной красок, понятно, поменьше. Зато воли больше. Как-никак последние полгода дослуживаем. Один — старшина, другой — политинформатор. Вышли из бани, огляделись. Вот забегаловка. Отчего б не зайти? Полчаса есть, «Деда» Сапрыкина (сегодня в баню нас сопровождает именно он) нигде не видать… Зашли. Взяли по бутылочке «Жигулевского», рыбку — сидим наслаждаемся.
— По лесу-то скучаешь? — спросил я Леху.
— Теперь? — Он задумался на секунду. — Так, иногда…
— А раньше?
— А раньше — хоть волком вой! — вырвалось у него. — Особенно в карантине… Всю силу отбило…
— Кстати, почему?
— Загоняли… Чувствую: ничего не могу! Ни обморочить, ни глаза отвести… — Леха отпил из горлышка, обсосал ребрышко сушеной рыбки и вскинул вдруг на меня зеленоватые близко посаженные глаза. — Ты думаешь, почему я тебе тогда признался? Невмоготу стало! Неужто, думаю, все?.. Спасибо тебе!
— За что?
— За то, что выслушал! За то, что поверил…
Мне стало очень неловко.
— Да я…
Он замахал на меня рыбьей косточкой:
— Ладно-ладно, не поверил! Сделал вид, что поверил. Все равно спасибо!
Смущенные обилием искренних слов, мы смолкли и снова приложились к бутылочным горлышкам.
— Нет, но… — с запинкой вымолвил я. — Началось-то с чего?.. С виноградника! Ты ж от виноградника сил набрался…
— Это я от тебя сил набрался, — буркнул он. — А ни от какого не от виноградника…
— Но сам же говорил, что лес…
Леха крякнул и озабоченно принялся отряхивать рыбьи чешуйки с шинели (на летнюю форму мы еще не перешли).
— Знаешь… — сказал он. — Вот что я однажды понял: наш дивизион — это тоже лес…
— Это как?
— Н-ну… тоже лес… Чаща… Только вместо деревьев — люди. Разные. Кривые, прямые, корявые, развесистые… Вот от них я теперь и… — Осекся, уставился на что-то за моим плечом.
Я обернулся. Лес честной! «Дед»! Спиной к нам, лицом к прилавку. Видать, на тот же предмет, только покрепче.
Не может быть, чтобы вошел, да не заметил. Или не узнал, скажем.
Что ж, поймался — не суетись. Тем более пиво — выпито. Подчеркнуто неторопливо мы с Лехой встали и покинули забегаловку.
Хоть бы обернулся! Прóпасть такта в этом человеке.
* * *
Подкатил последний армейский март. Весна за ноздри дергает. «Дембелем пахнет!» — ликующе орут «деды», входя в казарму.
Ночами не спится — ни Лехе, ни мне. Как-то раз поднялись, оделись, вышли мимо встрепенувшегося дневального в серую от луны азиатскую ночь. До курилки плестись было неохота, присели на дюралевый приступочек ангара.
— Ну а что? — невесело подтрунивал я. — Станешь прапором, наворуешь десять тысяч…
— Нам нельзя воровать, — недовольно возразил он.
— Кому это — вам?
— Лешим.
— Как это нельзя? — возмутился я. — Только и знаете что воруете, прячете… перепрятываете…
— Из озорства, — строго уточнил он. — А ради выгоды — никогда!
— Ну вот из озорства и наворуешь… Вообще интересные у вас понятия.
Помолчали. Впереди над темными смутными кронами акаций медленно возгоралась непомерно крупная звезда. Похожа она была на сигнальную ракету, но слишком уж неподвижна. Затем от нее бесшумно принялись отскакивать и расплываться в сумраке мерцающие концентрические круги.
Должно быть, в соседнем дивизионе что-нибудь запустили.
— Кто храпит?!
Дюралевую дверь мы оставили приоткрытой, поэтому истерический вопль из ангара долетел до нас без искажений:
— Кто храпит?!
Переглянулись изумленно. Рядовой Горкуша? Откуда взялся?
— Дневальный! Найди, кто храпит, и дай в лоб! Он из меня кровь шлангами пьет!!!
Господи,
