Узнав об этом, Дерик попросил меня составить отчет за день. Я согласилась, поскольку знала – эта работа займет у меня не так уж много времени и никоим образом не повлияет на мою работу в поле. Как же я ошибалась.

Все наши группы перебрались на новое место, где, согласно показаниям свидетелей, покоились похороненные без гробов тела. Дерик волновался, что нам будет не хватать времени на составление ежедневных отчетов, и придумал «гениальный» план.

– Знаешь, Клиа, давай-ка ты вылезешь из могилы и возьмешь работу над отчетами на себя.

Я с трудом удержалась от того, чтобы не напомнить ему, что на новом месте группа столкнется с «рыхлыми» скелетами, эксгумировать которые должным образом сумеет только антрополог, и что я – единственный судебный антрополог в его команде. Вдобавок из всех членов команды я была единственной, кто имел опыт участия в других миссиях международных трибуналов ООН. Ну да, я знаю, как эффективно заполнять отчеты и могу научить этому других, но променять работу в поле на буквоедство – увольте! Я была рассержена, расстроена и понятия не имела, как бы выразить свое недовольство вежливо. Так что… я просто сидела и составляла ненавистные отчеты. Когда работы не было, я приходила к могиле и рассказывала, как эффективнее проводить эксгумацию. Это была ценная информация хотя бы потому, что один из работников никогда раньше не видел трупы. Со своими советами о том, как надо обращаться с головой, чтобы не оторвать ее от шейных позвонков, как обследовать почву под телом на предмет выпавших зубов или личных вещей, я напоминала опытную хирургическую медсестру на операции, только вместо зажимов и скальпелей я подавала пакеты для костей, зубов и личных вещей.

Дерик так искренне расхваливал меня за скорость работы на компьютере, что я решила – если мне придется стать секретаршей, я буду чертовски хороша в этой роли. Поскольку Жюстин выполняла обязанности офицера на месте преступления в своей команде, ей тоже приходилось каждый вечер строчить отчеты об эксгумациях. Так что за обеденным столом мы сидели вместе: она предпочитала что-нибудь покрепче, я – персиковый сок. Закончив, мы шли в гостиную и заносили впечатления за день в личные дневники. Я уже работала в качестве писаря команды – в Кибуе. Тогда ближе к концу миссии выяснилось, что патологоанатомы не внесли в компьютер бóльшую часть отчетов о вскрытиях. В итоге я потратила несколько дней, добавляя недостающую информацию, что, впрочем, не помешало мне работать и на могиле тоже. В Боснии я вместе с коллегой и вовсе создала базу данных для морга. Но это было много лет назад. С тех пор многое изменилось.

На следующем объекте – кладбище в лесистой местности возле небольшой деревни – Дерику было поручено эксгумировать три могилы за день. Я, хоть и числилась писарем, на всякий случай облачилась в защитный костюм «Тайвек» – мне не составит труда взять в руки и лопату. Кладбище находилось в очень живописном месте, на невысоком холме, и солнечные лучи играли в кронах деревьев, а ветер шевелил листву. К моей радости, Дерик послал меня эксгумировать третью могилу. Вместе с двумя работниками я по лесной тропинке отправилась к дальней стороне кладбища. Мы точно знали, какую могилу эксгумировать – на нее указал дед похороненного там человека. Он рассказал, что сам закопал тело. Его внуку сначала прострелили ноги, а после добили выстрелом в спину. Дед попросил разрешения присутствовать на эксгумации, и мы, конечно же, согласились.

Барни Келли, ирландский полицейский, живший со мной в одном доме, сфотографировал место перед началом работ. Рабочие расчистили землю, почти сразу же обнажив дрразу. Благодаря тому, что края могилы выровняли и расчистили от мусора, мы смогли положить мешок для тела прямо возле ямы. Барни фотографировал дрразу, в то время как Дэйв Грин, офицер на месте преступления из Британии, через переводчика общался с дедушкой.

Я спустилась в могилу и начала разбирать доски. Вода стояла высоко – сантиметров пятнадцать минимум. Я знала, что тело должно быть завернуто в простыню (так сказал дед), но для меня оказалось сюрпризом, что ноги трупа выглядывали из-под ткани. Из воды на меня смотрели две мясистые, слегка раздутые ступни. Убрав доски, я убедилась, что тело действительно замотано с головы до лодыжек (лицо было, к счастью, закрыто) в тонкую ткань. Похороненный лежал на спине, руки сложены на животе. Я решила вычерпать воду и попросила Барни пока что не браться за камеру. Мне помогал один из работников. Минут через пять мы закончили. Дед погибшего курил и о чем-то разговаривал с парнем из ТПО. На голову трупа падали принесенные ветром листья.

Мы собрались уже поднимать тело наверх, как вдруг дед внимательно и строго посмотрел в могилу. Заметив, что я перехватила его взгляд, старик молча покачал головой. Я прикусила нижнюю губу. Мне хотелось сказать Me falni, что означает «Мне очень жаль», но я не решилась. Слишком уж много людей вокруг. Я до сих пор сожалею, что промолчала, – я бы хотела показать, что мы не бездушные машины, что мы понимаем, что вскрываем могилу его внука… Но разве было бы достаточно соболезнований?.. Не знаю. Никогда не знала. Ни в Африке, ни здесь… С одной стороны, я чувствовала глубокую личную связь с этими людьми, ведь я исследую останки их погибших родственников, но, с другой, мы для них чужие. Поэтому я предпочитаю не говорить, а делать, ведь только мои дела могут помочь.

Когда мы поднимали тело, его пальцы прорвали ткань, и я увидела, что на рубашке лежат мертвые личинки и высохшие куколки. Значит, погибшего похоронили не сразу – мухи успели отложить свои яйца. Дерик беспокоился, что у меня не хватит сил вытащить тело наверх, но мы со всем справились и даже смогли слить из мешка немало воды, наклонив его над могилой. Запаковав тело в два мешка, мы с работниками унесли его на носилках. Дедушка молча наблюдал, как маленькая процессия прошла мимо него, а затем медленно проследовал за нами.

Мои коллеги на других могилах уже заканчивали работу, и нам оставалось только собрать наши вещи и инструменты. Довольный, что мы справились раньше команды Альдо, Дерик улыбнулся мне и сказал:

– Ты знаешь, в могиле от тебя намного больше пользы, чем за ноутбуком, – услышав это, я почувствовала невероятное облегчение. Больше Дерик не отвлекал меня от полевой работы.

Колонной мы выехали из города. Грузовик с уложенными и укрытыми серебристым брезентом телами шел перед нашей машиной. Всю долгую