– Почему ты не можешь… – начала Феба, но тут же поняла.

Уэст оперся обеими ладонями о стену и, закрыв глаза, отрывисто произнес:

– Дай мне несколько минут.

Он слышал, как Феба поправляет одежду. Через несколько секунд раздался ее голос:

– Давай я помогу.

– Да что ты сможешь сделать?

Странно, но голос Фебы со смешливыми нотками теперь доносился откуда-то снизу.

– Пусть я никогда и не видела эротических открыток, но все-таки кое-что могу.

Уэст открыл глаза – и замер в изумлении, обнаружив, что она стоит на коленях у его раздвинутых ног. Когда она изящным движением истинной леди взяла в руки его тяжелое естество, он не смог издать ни единого звука, а когда склонила голову и сомкнула вокруг него свои припухшие от поцелуев губы, вбирая его в себя, и вовсе едва не лишился чувств. Не прошло и минуты, как Уэст вскрикнул в экстазе, освобожденный ею… и ею покоренный, отныне принадлежавший только ей одной.

Феба зевнула, поднимаясь по лестнице из комнаты экономки, где провела все утро за ежемесячной инвентаризацией. Недоставало нескольких обеденных салфеток: две сожгла неопытная горничная, еще одну, по-видимому, сдуло с веревки в ветреный день. Обсудили новую смесь для стирки: не многовато ли в ней соды, не повредит ли она льняным изделиям? Счет за уголь сочли приемлемым, счет от бакалейщика – немного завышенным.

Инвентаризация всегда была для Фебы скучным и тягостным занятием, а сегодня особенно: ведь прошлой ночью она почти не спала. Казалось, они занимались любовью многие часы подряд, пробуя все новые и новые позы. Он никак не мог насытиться и все терпеливо изучал ее тело, пока, вконец измученная, она не начала умолять его остановиться.

Может, подняться к себе и вздремнуть? В доме стояла тишина. Уэста вроде не видно: должно быть, ушел куда-то или… Нет, не ушел. Остановившись в главном холле, она заметила в приемной тень от его стройной широкоплечей фигуры. Он стоял у окна и, склонив голову набок, смотрел на подъездную аллею. Один его вид сразу согрел ее и породил внутри легкий трепет счастья.

Тихо ступая в туфлях на тонкой подошве, она прокралась в приемную, подошла к нему сзади, привстала на цыпочки и, прижавшись грудью к его спине, прошептала на ухо:

– Пойдем со мной…

Вдруг стены завертелись вокруг нее с ошеломляющей скоростью. Не успев даже закончить фразу, Феба оказалась прижатой к стене. Одной рукой он сжал оба ее запястья и завел руки за голову, другой замахнулся, словно собирался ее ударить. Странно, но даже угрожающе воздетый кулак не напугал ее так, как напугал его взгляд, холодный и беспощадный, словно блеск на лезвии ножа.

«Это не Уэст!» – подсказало ей сбитое с толку сознание, но поразительное сходство этого враждебно настроенного незнакомца с Уэстом встревожило ее еще сильнее.

Как только ее плечи коснулись стены, Феба пронзительно взвизгнула.

Лицо незнакомца немедленно смягчилось, кулак опустился, исчезли все следы угрозы. С виноватым видом он отпустил ее запястья и с ирландским акцентом произнес:

– Искренне прошу меня простить, миледи. Когда кто-то подходит ко мне сзади, я… Это происходит само собой, я не властен над реакцией своего тела.

– Это я должна извиниться, – смущенно сказала Феба, отодвигаясь от него. – Я приняла вас за… за д-другого.

В отличие от Уэста, этот человек был светлокожий, с более тонкими чертами лица, а утолщение на переносице подсказывало, что ему случалось ломать нос. Только глаза были такими же – небесная синева вокруг зрачков – и такие же густые брови.

Оба обернулись, когда в комнату вошел Уэст, широким энергичным шагом направился прямо к Фебе, взял ее за плечи и окинул тревожным взглядом:

– Ты не пострадала?

Тревога в его глазах и знакомая нежность прикосновения помогли ей мигом успокоиться.

– Нет, просто испугалась. Да я сама виновата: подошла к нему сзади.

Уэст притянул ее к себе и успокаивающе погладил по спине. Увидев дворецкого, который, как видно, пришел сообщить о прибытии гостя, он рявкнул:

– Ходжсон, вы здесь не требуетесь!

Повернувшись к незнакомцу, он смерил его убийственным взглядом, но заговорил любезно:

– Так вот как ты, Рэнсом, знакомишься с дамами из высшего общества? Позволь дать совет: обычно они предпочитают поклон и вежливое приветствие, и совсем не любят, когда их швыряют, словно почтовые посылки.

– Тысяча извинений, миледи, – покаянно обратился к Фебе Этан Рэнсом. – Честью клянусь, это больше не повторится.

– Разумеется, не повторится, – согласился Уэст, – если не хочешь получить от меня серпом!

Но Рэнсом, нимало не оробев от его убийственного тона, только ухмыльнулся и, шагнув вперед, протянул ему руку.

– После нынешнего лета у меня еще нервы не в порядке.

– Как обычно, – проговорил Уэст, пожимая ему руку, – твой визит меня радует, как мозоль.

Фебу поразило непринужденное обращение мужчин друг к другу, как будто они знакомы не месяцы, а годы.

– Мистер Рэнсом, – заговорила Феба, – очень надеюсь, что вы порадуете нас своим обществом за ужином. И, разумеется, если желаете, можете остаться на ночь.

– Премного благодарен, миледи, но следующим поездом мне нужно вернуться в Лондон. – Рэнсом поднял небольшую дорожную сумку, стоявшую возле кресла. – Я привез с собой кое-какие материалы, на которые вам стоит взглянуть. На копиях можете делать любые пометки, но оригиналы мне придется забрать с собой и вернуть прежде, чем их хватятся.

Уэст бросил на него обеспокоенный взгляд:

– Ты нашел в бухгалтерских документах что-то любопытное?

Рэнсом усмехнулся, но выражение его глаз оставалось совершенно серьезным, когда он коротко ответил:

– Нашел.

Глава 29

Проводив мужчин в кабинет, где можно было поговорить вдали от посторонних ушей, Феба заметила, что Этан Рэнсом внимательно вглядывается в окружающую обстановку, и не взглядом знатока, готового отдать должное интерьеру, а скорее взглядом воина, инстинктивно оценивающего расстояния, углы, возможность обороняться или бежать. Держался он вежливо и любезно, но его сдержанное обаяние все же не помогло Фебе совсем забыть о той ледяной безжалостности, какую проявил он в первые секунды их неудачного знакомства.

Даже если бы Феба не знала, что Рэнсом только что получил должность в лондонской полиции, то не усомнилась бы: этот человек занимает ответственный пост в какой-то потенциально опасной профессии. Было в нем что-то от леопарда – бесшумного, изящного и смертельно опасного. Она чувствовала, что присутствие Уэста, непринужденное поведение и Рэнсома успокаивает.

В кабинете Феба и Уэст сели за стол, а Рэнсом