видно, вовсе не возражал провести этот солнечный день в четырех стенах. Ему нравилось решать задачи. Она чувствовала, что он не из тех, кто предпочитает пускать дела на самотек. Ему по-настоящему интересна повседневная жизнь человека со всеми ее трудностями и проблемами. И это тоже резко отличало его от Генри, для которого настоящей жизнью были лишь часы досуга: он терпеть не мог, когда его отвлекали какие-то бытовые мелочи, и уж совсем не выносил разговоров о деньгах. Генри предпочитал заниматься собой, а Уэст – теми, кто его окружает.

И еще бедняга Эдвард! Он, пожалуй, был бы куда более похож на мечтателя Генри, если бы имел такую возможность, но обстоятельства сложились так, что ему пришлось самому зарабатывать себе на жизнь: его отец не был виконтом, как у Генри. Разумеется, Эдвард понимал, что, женившись на Фебе, рано или поздно сможет жить как хозяин поместья, заполучив большую часть власти и привилегий, которыми пользовался Генри. Тогда, быть может, и ему удастся сосредоточиться на своем внутреннем мире, избежав неприятной реальности?

Впрочем, времена изменились. Теперь и аристократы не могут больше жить в башнях из слоновой кости, никоим образом не соприкасаясь с низшими классами. Более, чем кто-либо еще, Фебу убедил в этом Уэст. Если поместье пойдет ко дну, то не станет медленно погружаться в пучину, словно баржа, давшая течь. Скорее это будет похоже на столкновение с невидимым рифом. И можно лишь надеяться, что ей удастся сменить курс до того, как это произойдет.

– Феба! – прервал ее мысли Уэст. – У тебя имеются другие финансовые документы? Особенно меня интересуют банковские книжки и чеки.

Она покачала головой, глядя, как он роется в стопке папок на столе.

– Нет, это все, что у нас есть.

– Тогда, может быть, что-то осталось в конторе Ларсонов?

Она нахмурилась.

– Дядя Фредерик заверил меня, что здесь собраны все материалы, относящиеся к поместью. А почему ты думаешь, что чего-то не хватает?

– Ты что-нибудь знаешь о займе, который выделила вам два с половиной года назад компания по предоставлению ссуд под залог земель и иной собственности?

– Боюсь, мне об этом ничего не известно. Большой займ?

– Пятнадцать тысяч фунтов.

– Пятнадцать… – повторила Феба, широко распахнув глаза. – А на какие цели?

– На благоустройство земель. – Уэст внимательно всмотрелся в ее лицо. – Ларсон это с тобой не обсуждал?

– Нет.

– Заем был взят в счет будущего наследства Джастина.

– Ты уверен?

– Вот экземпляр соглашения о займе.

Феба вскочила со стула и поспешила обогнуть стол, чтобы взглянуть на документ у него в руках.

– Это было вложено в гроссбух, но, похоже, информация не заносилась в книги должным образом. И данных о выплате ссуды я тоже не могу найти.

Феба растерянно скользила глазами по строчкам документа.

– На двадцать пять лет… под семь процентов…

– Эта ссудная компания была учреждена особым парламентским актом, – пояснил Уэст, – для помощи землевладельцам в сложном положении. – Он бросил на документ хмурый взгляд. – В обычном банке можно было взять заем под четыре с половиной процента.

Феба между тем рассматривала страницу, на которой стояла подпись Генри.

– Он подписал это за неделю до смерти.

Ее вдруг затошнило, и она приложила руку к животу.

– Скажи, а он тогда был в полном сознании и рассудке? – спросил Уэст. – Мог ли подписать что-то, не понимая, что подписывает?

– Нет. Он много спал, но, когда просыпался, был вполне в здравом уме. Незадолго до смерти он попытался уладить свои дела, так что у нас был поток посетителей – и управляющие, и поверенные, – хоть я и старалась их не пускать, чтобы он мог отдохнуть. Не знаю, почему он ничего не сказал мне об этом займе. Должно быть, не хотел, чтобы я тревожилась. – Она отложила документ и поднесла дрожащую руку ко лбу, явно расстроившись.

Уэст повернул ее лицом к себе:

– Послушай, когда речь идет о благоустройстве земель такой площади, это вполне разумная сумма…

– Дело не в сумме, – растерянно сказала Феба. – Просто так неожиданно… этот заем выпрыгнул на меня, словно тролль из-под моста! Генри должен был понимать, что я обращу на него внимание, если начну управлять поместьем… Только… только он не предполагал, что я буду сама управлять поместьем, верно? Думал, что я все отдам в руки Эдварда. И так я и сделала – на целых два года! Ни за что не взяла ответственность! Как же я теперь зла на себя! Как можно было быть такой дурой, такой беспечной…

– Не вини себя. – Уэст мягко обхватил ее лицо ладонями. – Ты берешь ответственность прямо сейчас. Давай выясним факты, а потом ты решишь, что делать. Для начала нам понадобится доступ к информации о расходах и к отчетам ссудной компании.

– Не уверена, что это возможно, – нахмурилась Феба. – Хотя опекуном Джастина по закону являюсь я, душеприказчик Генри и распорядитель финансового фонда Джастина – Эдвард. И очень сомневаюсь, что он захочет показывать мне эти записи и отчеты.

Уэст полуприсел на стол лицом к ней и выругался сквозь зубы.

– А почему душеприказчик – Ларсон, а не твой брат или отец?

– Генри считал, что распоряжаться поместьем должны члены его семьи, хорошо знакомые с поместьем и его историей. Если с Эдвардом что-то случится, его обязанности переходят к моему отцу. – Мысль о сэре Себастьяне помогла Фебе успокоиться. У ее отца огромное влияние и связи, он всегда знает, к кому обращаться при любых проблемах. – Я напишу отцу. У него есть знакомые и в парламенте, и в банковской сфере – он сможет решить дело в мою пользу.

Уэст задумчиво взял ее руку в свою:

– Если позволишь, у меня есть другое предложение. Попрошу Этана Рэнсома раздобыть для нас информацию. Он сможет сделать это не только быстро, но и скрытно.

Феба взглянула на него с недоумением:

– Тот раненый, что восстанавливал здоровье в Эверсби? Но почему… как?

– Ах да, я не потрудился объяснить, где Рэнсом получил свои ранения. Он внештатный агент министерства внутренних дел.

– То есть шпион?

– В том числе. Но в тот раз он вскрыл среди собственного начальства сеть коррупционеров, распространившуюся и на другие органы правопорядка, и в результате превратился в мишень. Его едва не убили.

– И ты предоставил ему убежище, – закончила Феба, только осознав теперь, что в Эверсби Этан Рэнсом не просто оправлялся от ран. – Ты прятал его у себя! – Встревоженная, она шагнула к Уэсту и обняла за шею. – Тебе грозила опасность?

– Ничего подобного, – ответил он, но слишком быстро, чтобы это было правдой.

– Ты лжешь! Зачем так рисковать: