запомнить имена трех поколений родственников Паризиуса Самрая и изрядно ото всего этого устать. Чтобы перевести разговор на другую тему, он спросил Самрая, какой магией тот владеет.

– Так иллюзии же, разве не ясно? Знаешь, как ты выглядел для легавого и для громилы за стойкой блица? Как красавчик с напомаженными губками.

– Так ты… – Ги захлебнулся от негодования. – Ты превратил меня в дешевого мальчика?

– Не превратил, – хохотнул Самрай. – Просто придал вид. Ненадолго. Магия – это ж только полдела.

Он постучал себя указательным пальцем по лбу.

– Думать тоже надо чуток. Кого бы ожидал увидеть выходящими из покоев этот чурбан за стойкой? Только парочку. Женщиной, уж извини, тебя было представить сложно, так что сошел и содомит-любитель. – Он широко улыбнулся, вызвав желание выбить ему хотя бы часть зубов, один из которых, правда, и так был золотым.

Содомитом-любителем Ги бывать еще не приходилось, даже понарошку. Он замолчал и сделал вид, что ему неинтересно, о чем еще распространялся Самрай. Это не умерило пыл мага. Он болтал и болтал, но под конец странной прогулки Ги и в самом деле прекратил воспринимать его словоизлияния.

У самого входа в здание, в котором жил Свен, Самрай посерьезнел, а в приемную информатора вводил Ги с видом настолько деловым и утомленным, словно похищение едва не стоило ему жизни, здоровья и всех идеалов, в которые он верил.

Сам Свен сидел на диване. Девушки не было видно, зато никуда не делась вечная спутница швая – бутылка. На сей раз Свен предпочел водку.

– Ги Деламорре собственной персоной, – отрекомендовал Самрай.

Свен поднял голову и вперился в вошедших помутневшими от алкоголя глазами.

– А вещи где?

– Вещи? О них ты не говорил.

– Вот говно! – выругался северянин. – Забыл. В общем, бегом за ними, Зуммерайл.

Еще одно произношение энглийской фамилии позабавило бы Ги в другой ситуации, но не теперь.

– Стоп! – Он вклинился между магом и информатором. – Никто никуда не пойдет до тех пор, пока я не получу объяснение, какого черта я здесь делаю!

– А я никуда и не собирался, – добавил Самрай. – В блице уже наверняка стоит шум и дым. Нападение на легавого, все такое.

Свен почесал бровь, поднес бутыль к губам и опрокинул в себя добрый глоток.

– Поживешь пока здесь, Ги, – сказал он.

– Но почему?

– Обстоятельства так складываются, – с трудом выговорил Свен.

О каких обстоятельствах он нес околесицу, Ги не понимал и не желал понимать. День, неадекватно начавшийся, продолжался вполне в том же духе. Да и сам Ги явно повел себя, как глупец. С собой он взял только то, что оставалось в карманах одежды, поданной Самраем. В номере "Шаловливой проказницы" остался компромат на де Валансьена, все личные вещи и почти все деньги. Любой порывшийся в саквояже обнаружил бы бумаги, с помощью которых его легче легкого было бы скормить боссам Партии Справедливости. Не говоря уже о том, что фальшивая видимость его смерти развеялась бы в единое мгновение. Допустить этого Ги не имел права.

– Иллюзии не помогут? – спросил он Самрая.

– А ты знаешь, почему мой маленькой обман вообще сработал? – парировал маг. – Потому что никто не думал, что ты улизнешь. Развеять мои чары под силу любому, у кого дар есть. А попасть в клешни криоманта я не спешу.

Понять его было можно, но в тот момент решался успех всего расследования, и без того уже изрядно заторможенного внешним вмешательством. И Ги пошел ва-банк.

– А что если наградой тебе станет документ, который позволит шантажировать члена королевской фамилии?

– У тебя такой есть? – спросили одновременно Самрай и Свен.

Ги вынул из потайного кармана жилетки-безрукавки покаяние принца Франка. Какое счастье, что именно эту одежду ему подал утром иллюзионист!

Изучив бумагу, Свен утвердительно кивнул.

– Подлинник.

Глаза Самрая загорелись алчным огоньком.

– Придумаю что-нибудь, – бросил он и в тот же момент растворился в воздухе.

Была ли это магия или скорости придало желание завладеть дорогостоящей бумагой, Ги не понял.

Ги сел рядом со Свеном. Информатор был зверски, неприлично, бесконечно пьян. Срывы, подобные этому, наблюдались нечасто. Глаза швая подернула полупрозрачная белесая пленка, нос покраснел, губы и щеки опухли. Он покачивался даже в сидячем положении и, судя по всему, контролировал себя лишь благодаря тому, что в принципе много пил и привык к похожему состоянию. Кроме того, он не надел рубаху, выставив напоказ поросшую рыжим волосом грудь, вывалившееся поверх ремня брюхо и удивительно тонкие руки, не подходившие к массивной фигуре.

– Ну и надрался же ты!

– Ты не будешь презирать меня, – с неожиданной уверенностью в голосе сообщил Свен, после чего икнул и отер рот тыльной стороной ладони.

– Только если скажешь, что затеял все это по серьезной причине, а не из-за пьяного бреда.

Информатор предложил Ги водку. Тот выхватил бутылку из его рук и поставил на пол рядом с собой, не сделав ни глотка.

– Куда уж серьезнее.

– И что же это?

– Связи. – Свен обвел комнату руками, словно хотел показать масштаб происходящего.

– А если без загадок?

– Ну-ка!

Северянин с заметным трудом поднялся на ноги и, шатаясь, как пассажир парома при буйной качке, поковылял к своему столу. Ги помог ему взгромоздиться в кресло, и он начал копаться в ящиках, вышвыривая на стол одну папку за другой.

– Все, что здесь, – подытожил он свой нелегкий труд, – связано с убийством Денн, хочешь верь, хочешь нет.

Ги взглянул на подписи, которыми была снабжена каждая папка. "Рыбий Череп", "Трансконтиненталь", "Магические наркотики", "Алхимия", "Порнография с убийствами", "Наемники"... Целая куча подборок как на знакомые ему темы, так и на те, о которых он узнал впервые.

– И все это де Валансьен?

– Вряд ли один он, – ответил Свен. – Но так или иначе причастен.

– И я...

– И ты труп.

Свен провел пальцем по горлу.

– Тебя наверняка ищут. Побудешь тут день-другой, потом уйдешь. Скроешься где-нибудь, а еще лучше – уедешь из страны.

– Уехать? После того, что я узнал?

– Я узнал, – поправил Свен, – и позволил узнать тебе, потому что это честно. Но я не