Отправившись на перерыв в харчевню при Центре, Кир заметил на парковой скамье того самого парнишку, над которым издевался Сифу. Тот медленно пережёвывал чёрствый кусок хлеба, иногда делая короткие глотки из помятой фляги. Внешний вид ученика просто кричал о бедности: на ботинках зияли дыры, а на затёртой сумке почти порвался ремешок, на рубахе под руками задубели тёмные потные круги, а потерявший цвет плащ поела моль.

«Как же ты ухитрился попасть сюда?» — подумал Кир и решил подойти ближе.

— Приветствую, — бодро произнёс Кир. — Могу я рядом сесть?

Парнишка медленно поднял голову, а потом широко улыбнулся.

— А я тебя знаю. Ловко ты про патрульных придумал. Сифу теперь меня не трогает. Садись, конечно.

Парень подвинулся и жестом предложил разделить с ним крохотный кусок того самого печального на вид хлеба. Кира тронула щедрость паренька, но он отказался.

— Меня зовут Мэйчен. Можно просто Мэй, — представился новый знакомый.

— Я Ханду.

— Староват ты, Ханду, для обучения здесь, — заметил Мэй.

— А ты бедноват, — парировал Кир, после чего оба рассмеялись.

Мэй сразу показался добродушным и приятным юношей. Он тотчас вывалил на Кира ворох интересных историй и полезных наблюдений.

— Так как ты всё-таки сюда попал? — наконец поинтересовался Кир. — Ведь обучение безумно дорогое. Я и сам с трудом наковырял нужную сумму.

— Да всё просто. Сифу правильно отметил — собирали всей деревней. Дело в том, что я родился в отдалённом поселении на севере Далу. Рынок и производство туда не добрались, оттого люди в моих краях выживают, как могут. Синему городу, как, впрочем, и остальным городам империи плевать на такие деревни. Они отдают их жадным наместникам, высасывающим последние соки из крестьян. Мы вынуждены платить марки за пользование землёй, они же, при этом, называют нас лентяями и неудачниками, для них мы низший сорт.

В моей деревне был один лекарь, но в год Великого Мора он умер от голода. Меня спасла мать, буквально продавшая себя в рабство наместнику. Но дело вот в чём: всех своих работников, чтобы те не сбежали, наместник намеренно травил специальным семенем болотного перца. Это такая мерзкая дрянь, требующая ежедневного противоядия. Каждый день мои земляки вынуждены были приходить в дом наместника, чтобы получить три капли микстуры, которую делают только в Синем городе. Но это половина беды. Из-за того, что лекаря не было, люди постоянно умирали от других болезней. И вот, на деревенском Совете меня, как самого способного, выбрали для обучения в Синем городе.

Когда я уходил из дома, то заверил всех, что вернусь и с микстурой и с знанием. Теперь же, я знаю рецепт, но вернуться пока не могу — обучение нужно завершить.

Кир тяжело вздохнул и с пониманием закивал. Его деревня тоже жила очень бедно. Земли в округе постоянно распродавались местным князькам, которые, вместо того, чтобы вести полезное для земель Лиенмоу хозяйство, строили роскошные поместья для себя и на продажу другим зажиточным семьям. Эти же князья обкладывали местных неподъёмными налогами, отчего половина старожилов нередко покидали родные дома в поисках пропитания. О лекарях и речи не шло. Нужно было идти в город и несколько суток стоять в очереди или ползать на коленях перед князем.

— А хочешь, я тебе покажу, как эту микстуру варить? Вдруг пригодится? — оживился Мэй.

— Я только «за», но где ты собрался мне это показывать?

— Где? Да в учебной аудитории. Сейчас всё равно перерыв, пойдём.

— Слушай, а ты, часом, не знаешь, как лечат от водяных паразитов?

— Водяных паразитов? Ты о чонгуйской заразе? — удивился Мэй, вставая со скамьи.

— Наверно. Признаться, я не знаю, как она точно называется.

— Нам ещё не показывали, как с ней бороться. И, думается мне, не покажут.

— Почему?

— Потому что по всем лекарским центрам разослали императорское письмо о запрете даже упоминания чонгуйской заразы.

Кир похолодел, новость его потрясла.

— Ничего не понимаю.

— Я тоже. Знаешь ли, будучи деревенским увальнем, я мало разбираюсь в политике, но мне кажется, что это как-то связано с Лиенмоу. Слышал, чем болеет их император? Всё это злой умысел. Они хотят окончательно избавиться от противника, вот и опускаются до подобного. Сначала я не понимал, к чему все эти тайны, но потом до меня дошёл слух, что всё дело в имитаторах. Знаешь о таких?

Кир нервно сглотнул, но лицо его осталось спокойным.

— Да слышал что-то. Мало, говорят, их осталось.

— Верно, мало. Способность у них есть, перенимать знания за считанные секунды, а потом воспроизводить с поражающей точностью. Так вот, подобного имитатора направили в Далу за этим самым знанием.

Мэй смотрел на Кира во все глаза, и тут до второго дошло, что парнишка рассказывает всё это не просто так. В этом открытом лице не было ехидства или подлости, и пригласил он его в аудиторию не случайно.

— Мэй, — тихо произнёс Кир.

— Я знаю, что ты не Ханду. Я видел прежнего Ханду, этот тюфяк в жизни бы за меня не заступился, он всегда заискивал перед Сифу.

— Я не…

— Всё хорошо, я не собираюсь болтать. Я хочу показать тебе то, что знаю, но ты должен пообещать, что проживёшь жизнь достойно и попытаешься помочь таким как я и мои земляки.

Кир смотрел в честные глаза доброго человека и не мог подобрать слов. Да, знал он и Марию, и Агнара, и Ли Су, и братьев, но они исполняли приказ советника Романа. Этот же простолюдин знает: его роль маленькая и повлиять на события государственного масштаба он не в силах, но мощь его духа заключается в благородстве намерений. Во что бы то ни стало, бедняк по имени Мэй желает внести свой вклад в серьёзное дело. И тут Кира осенило, что именно такие, как Мэй и он сам, способны изменить порядок вещей. Изменить жизни множества людей, оказавшихся на задворках благополучного существования. Если он постарается, если спасёт носителя глубокой и важной для государства мысли, то изменит судьбы своих земляков, доживающих век по ту сторону границы с единственным паровым генератором на десятки деревенских домов. Мысль о причастности, о важности миссии, о цели существования и собственной полезности для родного народа растеклась по телу приятной будоражащей волной. Неожиданно