Сиплый сглотнул и попятился, готовясь первым дать дёру.

– Твой, что ли, пацан? Ты… это… прости, что ли… Мы ж не знали.

Кроу раздражённо повёл плечом, дёрнул рукой в кармане.

– Валите.

Повторять не пришлось, оборванцы кинулись наутёк. Сиплый, как истинный вождь, летел впереди.

Мел полез на кучу мусора. Наступил одной ногой на доску, из которой торчали ржавые гвозди, второй – на полудохлую крысу.

Кроу схватил его за куртку, поднял в воздух. Крыса с визгом отползла в сторону.

– Там книга! – крикнул Мел.

– Оставь её. Пошли.

Кроу поставил его на землю. Провёл ребром ладони по лбу, словно недавний блеф отнял у него слишком много сил.

– Босс, это было круто!

С тревогой глядя на Кроу, Ада подтолкнула Мела вперёд.

– Иди-ка ты первым.

Лачуга отца Дороти стояла между двумя такими же развалюхами, как она сама. Разве только её крыша была целее, дыры в ней аккуратно заделали ветошью.

Кроу постучал в дверь и, немного выждав, толкнул её – она распахнулась. Воздух вырвался изнутри, обдав его тошнотворным запахом: смесью плесени, перегара и гнили. Он отшатнулся и закрыл лицо ладонью. Его уже и так мутило от вони убогих улиц, а теперь ещё и это. Боль в голове зверела, стоило двинуться резче. Но Ада раз за разом прикасалась к нему. От этих ласковых прикосновений, живительного аромата её духов и магии спокойного голоса ему становилось легче.

Вот и сейчас Ада провела рукой по его загривку, вызвав поток целительных ощущений.

Заглянув внутрь лачуги, он чиркнул зажигалкой. Кровать, полки с какой-то утварью, пустые бутылки – вот и вся обстановка.

– Там никого нет, – сказал он, обернувшись к Аде и Мелу.

Заходить в лачугу Кроу не стал. Глянул на тощую старуху, которая сидела снаружи, привалившись к стене. Спутанные седые волосы ореолом лежали вокруг её лица. Бледная кожа горела румянцем на скулах, а глаза, утонувшие в синих глазницах, странно блестели из-под опухших век. В руке она крепко сжимала бутылку, водрузив её на острое колено.

– Джон Максвелл здесь живёт? – спросил Кроу.

– Здесь, – проскрипела она и принялась трясти пустую бутылку над открытым ртом.

Поняв, что пойло закончилось, старуха со злостью отбросила её.

Бутылка ударилась о стену и разбилась вдребезги.

– Где он сейчас? – спросил Кроу.

– Бес его знает. Ищет хлам, вернётся к вечеру.

– Зачем он ему?

– Чинит и продаёт. На хлеб и выпивку хватает. Но я тебе знаешь, чего скажу… – Она перешла на шёпот, скребя грязными пальцами свои голые ноги.

Кроу шагнул к ней. Старуха ухватила его за плащ. Потянула к себе и, распахнув рот с остатками гнилых зубов, попыталась укусить.

Ада дёрнула Кроу назад.

– Отойдите от неё!

Упустив добычу, старуха зашлась хохотом, а затем и кашлем. Кровь разлетелась брызгами и хлынула на подбородок и грудь.

Мел отскочил, закрыв руками лицо. Кроу не двинулся с места.

– Не стойте так близко, – сказала Ада. – Если заразитесь, вылечить будет сложно.

– А как же вы?

– Я привита.

Кроу сделал шаг назад.

– Это туберкулёз?

– Скорей всего. – Ада опустилась на одно колено рядом со старухой. Повернула её на бок, чтобы та не захлебнулась. – Последняя стадия, жить осталось недолго.

– Чем ей можно помочь?

– Ничем, больницы её не примут. И даже если каким-то чудом возьмут, она сбежит. – Ада бросила взгляд на то, что осталось от бутылки, и осторожно убрала грязные волосы с лица старухи. – Где ваш дом?

– Джонни меня пускает, – прохрипела та, слабо махнув рукой в сторону двери.

– Давайте я занесу её внутрь, – предложил Кроу.

– Справлюсь сама! – резко ответила Ада. – Я же сказала: держитесь подальше!

Она помогла старухе встать и медленно повела её к двери.

Кроу вошёл за ними. Зажёг стоявшую на полке керосинку и переставил её ближе к постели. При тусклом неровном свете комната напомнила ему промозглое подземелье. Единственное окно под самым потолком было наглухо забито досками. Иначе бы внутри гулял ветер.

Уложив старуху, Ада укрыла её рваным тряпьём, которое когда-то было одеялом.

– Нэт, вы меня совсем не слышите? – спросила она. – Идите на улицу, прошу вас. Вам нельзя оставаться здесь, нельзя дышать этим воздухом. Она ничего мне не сделает, не хватит сил после такого. Идите, я скоро приду.

Кроу подошёл ближе и протянул сложенные банкноты.

– Отдайте ей.

– Тогда вы уйдёте?

Он отрицательно покачал головой.

Ада вложил деньги в дрожащую руку старухи. Та моментально сжала кулак и, запихнув его под себя, придавила телом.

– Что вы хотели сказать? – спросил её Кроу, не надеясь услышать ответ.

– Деньжата у Джонни водятся, – пробормотала она засыпая. – Тсс… узнают – прибьют.

Когда они вышли на улицу, Кроу огляделся. У дома напротив тёрся коренастый парень лет двадцати пяти: ковырял в зубах и делал вид, что не смотрит в их сторону. Мел с опаской косился на него.

В вестибюле гостиницы Кроу направился к стойке и, не обнаружив за ней консьержа, попросил его позвать. Тот явился уже через минуту и с радушной улыбкой кинулся к нему.

– Вы успели!

– Во сколько начало конной прогулки? – спросил Кроу.

– Остался последний заезд, в половине седьмого.

Консьерж перегнулся через стойку и достал рекламный буклет.

– Поедете все вместе? – спросил он, протянув его Кроу, и бросил взгляд сначала на Аду, а затем на Мела.

– Только он.

Мальчишка на пару мгновений застыл с открытым ртом.

– Я с вами! – возмутился он, придя в себя.

– Нет.

– Всё из-за той шайки? Это не повторится! Я буду держаться рядом. Или идти впереди. Как скажете.

– Я пойду один. – Кроу отдал ему буклет. – Ты же хотел прогуляться по городу.

– Я вчера целый день гулял.

– Пойдёте один? – переспросила Ада. – Что это значит?

Мел умоляюще взглянул на неё.

– Мисс Гиллард! Скажите ему. Это же нечестно! Я не мог знать, что они нападут. Не заметил их. Теперь буду внимательней. Обещаю!

– Ты не виноват. Во всяком случае, не больше, чем мы. Но сейчас, пожалуйста, оставь нас одних. – Она посмотрела на Кроу. – Поговорим у меня?

Он кивнул и пошёл к лестнице первым.

Они зашли в номер. Нэйтан сел, но Ада осталась стоять. Он окинул её пристальным взглядом, как адвокат, готовый запутать свидетеля на перекрёстном допросе. Она подошла к окну, передвинула корзину с ландышами ближе к свету в надежде, что их вид собьёт его настрой. Напомнит, кто перед ним.

– Думаете, только вы умеете настаивать на своём? – спросила она.

– Я сделал, как вы просили. Держался от больной на расстоянии.

– На расстоянии? Его было недостаточно.

– Пусть так. Но мы уже не там, и разговор о другом.

– Хотите вернуться туда в одиночку?

Нэйтан кивнул.

– Тогда давайте закончим. Уйдёте один – доберусь сама, дорога мне известна, – сказала она резче, чем хотела, совсем неуверенная в том, что это его остановит.

Он пропустил её слова и тон мимо ушей и внезапно улыбнулся, неожиданно ласково. Серые глаза потемнели, их выражение стало таким, словно в его мыслях нет ничего, кроме любви к ней.

– Мне неудобно сидеть, когда вы стоите.

Немного помедлив, Ада села рядом.

– Что мне сделать, чтобы вы остались в гостинице? – спросил