Шрифт:
Закладка:
– Но давала понять, что мы вместе? – я намеревался подразнить ее насчет Билли, но при виде такой реакции заговорил без развязности.
Клэр не ответила. В ее синих глазищах проглядывало столько жизненного опыта, что на нее было больно смотреть. Я знал, какое детство ей досталось. Клэр – единственная дочь Бритвы, президента байкерского клуба «Железные призраки». Сказать, что он был плохим отцом, все равно что назвать Клета сельским оригиналом. Клэр сбежала из дома еще подростком и в восемнадцать лет вышла за Бена.
Бен ее боготворил, но я знал, что никакая нежность не в силах стереть в памяти годы жестокости и отвратительного семейного климата.
Я попробовал другой подход. Обычно Клэр меняла гнев на милость в ответ на мягкость и ласку.
– Может, просто рассчитывала, что он так подумает?
Клэр не удержала виноватой улыбки – едва заметной – и отвернулась.
– Прости.
– За что?
– Прости, если из-за меня у тебя терки с братом.
Я долго смотрел, как ходят ходуном ее плечи. Я ждал. Клэр молчала. Ей-богу, эта женщина упряма, как стена.
– Клэр, я не понимаю, что происходит и что там у вас вышло с Билли, но…
– Ничего у нас… – Она помолчала, вытерла глаза ладонями и глубоко вздохнула. – У нас с ним уже очень давно ничего. Все закончилось еще до Бена, в самом щенячьем возрасте.
Ничего себе… Для меня это полнейшая новость. Клэр, которую я сто лет знал, вдруг открылась с неожиданной стороны.
Я сложил руки на груди:
– Слушай, по-моему, я заслуживаю каких-то ответов. Я впервые слышу, что у вас с Билли вообще что-то было.
Сникнув, Клэр покачала головой:
– Это было так давно… Джетро, прости, если из-за моей скрытности ты нажил проблемы. С моей стороны не было ни намеков, ни расчета, что Билли что-нибудь себе придумает, честное слово. Просто я… – она потерла грудь там, где за ребрами билось сердце, и отвернулась немного в сторону, будто не могла на меня смотреть, – не отрицала, когда он спрашивал.
– А что дает ему право спрашивать?
– Вот именно! – Клэр глянула на меня в упор, и ее взгляд был твердым, а шепот – яростным: – Нет у него на это никакого права!
Самое большое бедствие на свете – потеря себя – происходит порой очень тихо, будто ничего и не случилось.
Сёрен Кьеркегор, «Болезнь к смерти»
~ Сиенна ~
Джетро так и не прислал мне селфи.
Вместо этого он сбросил свою фотографию с огромным черным медведем на заднем плане. Медведь лежал в клетке и спал (или был усыплен), а Джетро сидел рядом на корточках (на безопасном расстоянии), не глядя в камеру. Сердце у меня радостно затрепетало, щекотные иголочки под кожей оживились. Я мечтательно улыбнулась – по крайней мере, губам улыбка показалась мечтательной.
Какой же он красивый… Для меня он самый красивый.
Джетро: Вот единственная моя фотка в телефоне. Придется ограничиться ею.
Сиенна: У тебя в телефоне нет селфи? Что, серьезно?
Джетро: Нет.
Сиенна: Ты единственный человек в мире со смартфоном и без селфи.
Джетро: Уверен, у Дрю тоже нет селфи в телефоне.
Сиенна: Дрю не в счет. Эшли говорила, что он ей стихи читает. Для Дрю можно сделать исключение.
Джетро: Намекаешь, чтобы я почитал тебе стихи?
Сиенна: Вовсе нет!
Сиенна: ХОЧУ, чтобы ты почитал мне стихи, – вот как бы я тебе намекнула об этом.
– Кому ты пишешь? – неожиданно спросила Марта.
Вздрогнув, я оглянулась. Марта, стоя за диваном, глядела на экран моего смартфона. Я мгновенно прижала мобильный к груди.
– Марта, не читай мои сообщения.
– Почему мне нельзя посмотреть? Кто это?
– Потому что это вторжение в мое личное пространство, балда!
Марта снисходительно поглядела на меня:
– Ты же знаешь, что у тебя нет личного пространства.
Она имела в виду взлом моего аккаунта в «облаке» три года назад: с тех пор сотни моих фотографий гуляют по Сети. К тайному недовольству желтой прессы, самый провокационный снимок, который они накопали, – где я в раздельном купальнике (меня щелкнула подруга по университету и переслала мне фото). Средства массовой информации – мы говорим о «Си-эн-эн», «Фокс ньюс» «Эм-эс-эн-Би-Си» и прочие – месяцами спорили, можно ли считать мою талию нормальной и соблазнительной или нет.
А я тем временем деятельно сортировала крутых перцев – и метафорических, и натуральных. Сразу скажу, не все метафорические перцы оказались крутыми перценосцами. Я ходила на самые многообещающие свидания, но работа оставалась для меня на первом месте, фильмы с моим участием били кассовые рекорды, и подыскать нормальных кавалеров с неметафорическими перцами становилось все труднее.
Не знаю, что в итоге решили массмедиа насчет моих шансов помереть в одиночестве и сидеть на голодном пайке в плане секса, потому что у меня совсем нет пресса: абсолютно довольная своим телом, я была по горло занята в съемках блокбастеров.
Типа засыпала в слезах на куче золота.
– Мало ли что, – не сдавалась я, не отнимая телефона от груди. – Все равно нечего совать нос в чужую жизнь. Тебе бы понравилось, почитай я твою личную переписку?
– Я же не мировая знаменитость! Ты не можешь рассчитывать на такой уровень приватности, как у других, потому что ты на виду. Для поддержания популярности приходится мириться с утечками, и ты это прекрасно знаешь!
Мы сто раз вели этот разговор, но еще никогда он не начинался с того, чтобы Марта за мной подглядывала.
– Да, но ты не только мой менеджер, но и моя сестра. Я такого от тебя не ожидала.
У Марты хватило совести немного устыдиться:
– Ты права, прости меня. Я не должна была смотреть… Ну а теперь скажешь, кому пишешь?
Я улыбнулась, не в силах удержаться, потому что я писала Джетро.
Слишком счастливая, чтобы думать о реакции Марты, я объявила:
– Я кое с кем познакомилась.
Брови сестрицы подскочили к самым волосам:
– В Теннесси?
– Да!
Сестра долго смотрела на меня, словно перебирая в уме картотеку.
– Речь о Томе? Вы снова вместе?
– Нет! Нет, нет и нет.
– Тогда о Кене? Это было бы идеально, учитывая приближающийся промотур вашего нового фильма…
– Нет, Марта, мой парень – не актер.
