Хватило трех минут и одного эсэмэс-диалога с Сиенной в субботу утром, чтобы я кардинально переменил мнение на этот счет.

Сиенна: Что делаешь?

Джетро: Подрезаю опоры для каретного сарая, а ты?

Сиенна: Думаю о тебе.

Да, вот так немного мне понадобилось. Я читал и перечитывал ее ответ минуту, а то и дольше. Три слова смотрели на меня с экрана телефона – доказательство взаимности наших отношений.

Спустя тридцать шесть часов и двести двенадцать эсэмэсок я превратился в законченного романтика и упивался лунным светом текстовых сообщений в ожидании очередной «дозы». Разумеется, делу помогало и то, что всякий раз, как приходила эсэмэска, на экране во всей красе возникала установленная Сиенной аватарка. Кстати, в телефонных диалогах Сиенна оказалась не менее очаровательна, чем в личном общении.

Сиенна: Ты пробовал переставить буквы в своем имени?

Сиенна: Смеюсь.

Джетро: А ты в своем?

Сиенна: Поосторожнее на поворотах…

Сиенна:;-)

Я рассмеялся, прикрывая рот ладонью. Целый день Сиенна присылала разные забавные фотографии. На одной она на Голливудском бульваре позировала с парнем в костюме Сокрушителя: оба стояли с разъяренными минами, а подпись гласила: «Ты бесишь Сокрушителей, когда не присылаешь свои фотки без рубашки!»

С самого ее отъезда мы обменивались всякой ерундой и болтали о том, как проходит день.

Джетро: Ох, Сиенна – какое же все-таки имя интересное…

Сиенна: Я часто гадаю, может, родители нарочно меня так назвали.

Джетро: Во сколько ты сегодня приезжаешь?

Сиенна: После полуночи.

Джетро: Хочешь, чтобы я тебя встретил?

Сиенна: Нет. Отсыпайся.

Сиенна: И думай во сне обо мне.

Сиенна: Без ничего.

Сиенна: В смысле, чтобы ты спал без ничего. И думал обо мне.

Джетро: Но не о тебе без ничего?

Сиенна: Если мы оба будем голыми, то с тебя подробности!

Писали мы и о своих родных. У Сиенны оказалась довольно большая семья – три сестры и два брата, и она рассказывала о них много веселого. Опережая события, я радовался, что у наших с ней детей будет много двоюродной родни с обеих сторон и куча дядюшек и тетушек – и под боком, и чтобы ездить в гости. Сиенна была самая младшая, и я уже знал, что менеджером у нее старшая из Диасов, Марта.

Сиенна: Пришли свое фото, я Марте покажу.

Джетро: Нет.

Сиенна: Как – нет? Почему?!?!?!

Сиенна: Я хочу рассказать ей о нас, нужна фотка. Марта потребует доказательств.

Джетро: Я не делаю селфи.

Сиенна: А твои братья говорили совсем другое…

Сиенна: Понял????

– Над чем ты там угораешь?

Я поднял голову. Клэр с выжидательной улыбкой выглядывала из кухни.

Было воскресенье, и я по привычке заехал к Клэр проверить, все ли у нее есть. Как обычно, она пригласила меня на обед, и я, как обычно, согласился.

– Ни над чем, – я покачал головой, сунул мобильник в карман и снова принялся за выдвижной ящик кухонного шкафа, привинчивая шатавшуюся направляющую планку.

– Нет, ты улыбаешься, – настаивала Клэр, выходя на порог и подбочениваясь. – Это, случайно, не имеет отношения к некой кинозвезде, а?

Я притворился раздраженным, но получилось так себе, потому что я не мог согнать улыбку с физиономии.

– Не твое дело.

Она уставилась на меня тяжелым взглядом, но и ее попытка осталась незасчитанной: Клэр тоже улыбалась.

– Давай, Джет, раскошеливайся, а то я лопаюсь от любопытства. Клет говорил, ты пригласил ее на ужин?

– А вы, две подружки, обо всех сплетничаете или только мне такая честь выпала?

– Хорош кокетничать, я за тебя только рада! – обиделась Клэр. – Клет ее одобряет, а если уж Клет одобряет, значит, она просто чудо!

– Так и есть, – сказал я не задумываясь. Это вылетело так же легко и естественно, как выдох.

– Ну, расскажи же о ней! Как вы познакомились, насколько у вас серьезно? Что ты намерен делать, когда закончатся съемки?

На последнем вопросе улыбка моя увяла.

– Об этом мы еще не говорили, но, наверное, решим что-нибудь.

– То есть вы и потом продолжите встречаться?

– Надеюсь.

И это было еще очень мягко сказано.

– Я так за тебя счастлива, – тихая искренность в голосе Клэр заставила меня оторваться от ящика и поглядеть в ее большие сапфирово-синие глаза. – Я так рада, что ты наконец влюбился! Я уже начинала волноваться, что ты никогда не наполнишь детьми эту вашу фамильную усадьбу.

– Ты это, придержи коней. – Я встал, взял починенный ящик и прошел мимо нее в кухню. – У нас все в самом начале, еще ничего серьезного.

– Да ладно, доверься мне хоть немного!

Даже не глядя на Клэр, я знал, что сейчас она вытаращила глаза.

– Мы решили не торопиться.

Она фыркнула:

– Вот теперь я ясно вижу, что у вас все серьезно! Обещай, что приведешь ее ко мне на обед. А я обещаю не сильно тебя позорить… – И она добавила себе под нос: – Скорее сама опозорюсь.

Я улыбнулся, но продолжал сидеть к Клэр спиной, чтобы она не видела.

– А ты-то сама что?..

– Насчет меня не начинай. Может, у меня планы, о которых ты не знаешь.

Я вставил ящик на место и покатал, проверяя, плавно ли он ходит.

– Уж если я решился рискнуть сердцем, тебе тоже нечего тянуть.

Пристроив подбородок на сложенные руки, Клэр заморгала:

– Ох ты ж, ёлки-палки, Джетро Уинстон рискует своим сердцем! Вот не чаяла дожить.

– Очень смешно. Колись, что у вас с Билли?

Клэр мгновенно посерьезнела и опустила руки. Улыбка ее потускнела.

– Что ты сказал?

– Ты слышала. Почему ты сказала Билли, что между нами что-то есть?

Улыбка Клэр пропала без следа, и на лице на мгновение проступили вина и раскаянье, заметил я только потому, что хорошо ее знал и внимательно смотрел. Клэр просто виртуоз по части сокрытия чувств – эту науку она усвоила с детства, чтобы выживать.

– Я никогда ему ничего подобного не говорила, – ее тон звучал решительно, в голосе слышался вызов.