и ради собственных выгод, стоит не так уж и много. Так что молодец, что послушался своей интуиции. Благодаря этой интуиции у Дитриха будет достаточно зацепок, чтобы отыскать учителя Джозефа. — Я улыбнулась и протянула руку, чтобы погладить ребенка по макушке.

Такой послушный — даже не попытался увернуться.

— А найдет учителя — найдет и пропавших детей, — добавил мальчишка, и моя рука замерла.

— Думаешь, они с ними?

— Я знаю. Моя подруга, с которой я познакомился в пансионе, рассказала мне кое-что. Ну, что учитель Джозеф звал ее собой в другое хорошее место. Она очень сильная в магии, намного сильнее меня и большинства других детей. Но она отказывалась уходить, потому что считала, что в этом мире для нее не найдется безопасного места из-за ее таланта. Тогда учитель Джозеф сказал, что заберет ее в другой мир, где к магам относятся совершенно иначе. Ну, там их все любят и чтят.

— Он мог и соврать, — заметила я.

Мальчик покачал головой:

— Не врал. Он предоставил ей доказательства того, что в другом мире все иначе. Она не сказала какие, но я ей верю. И моя магическая интуиция — тоже.

Глава 17. Часть 2

Я еще много чего узнала об учителе Джозефе. И чем больше мне рассказывали, тем сильнее было мое беспокойство.

Вместе с Джозефом, конечно, пропадали лишь дети, которые были при смерти. Но довести себя чрезмерными нагрузками до такого состояния не так-то легко. Магическое истощение, которое бесполезно исцелять, получали не за день-два, а за несколько месяцев. Некоторые — за годы учебы. Но внезапно на грани оказывались те, кто еще неделю назад был бодр и здоров. Это было чрезвычайно странно. Еще более необычно было то, что все эти дети, казались, прошли один и тот же «путь» к этому состоянию: «перестарались» на уроке Джозефа, после чего попали не только в лазарет, но и в кабинет учителя — для индивидуальной беседы, и в течение недели их состояние планомерно ухудшалось, пока не становилось критическим.

Почему никто не замечал этого? Все просто. В особняке Шаренсата был определенный процент гибели детей по документам, пока он не увеличивался, Беллену навряд ли было до него дело. К тому же, подобные случаи были довольно редки — не чаще одного-двух раз в месяц.

— Обычно это были чрезвычайно сильные маги, — сказал мальчик. — Своего рода гении, как моя подруга. После того, как она мне рассказала об учителе Джозефе, она тоже «затухла» и исчезла. Вот только ее маленький подарок, заправленный магией, продолжал действовать, а это означало, что она не умерла. Никто из нас не умел изготавливать штуки, которые работали бы после нашей смерти.

— А Даниэль? — внезапно спросила я. — Даниэль же тоже считался уникальным сильным магов, верно? Почему учитель Джозеф не обратил внимание на него.

— Потому что он приметный, — ответил мальчик. — Точнее, его сопровождающая — Виктория. Я думаю, что она тоже догадывалась о том, что учитель не такой уж добрый. Они с Даниэлем вели себя довольно тихо и неприметно, пока учитель Джозеф не стал обращать на него внимание. И после этого госпожа Виктория что-то сделала, из-за чего всполошились все учителя и все руководство, а Даниэля и его особые силы заметил Беллен.

Еще один паззл, еще кусочек чего-то важного появился в моих руках.

— А что насчет тебя? — спросила я. — Разве ты со своим талантом не уникален?

— Верно. Но я притворялся более слабым, чем я есть.

— Ты догадался обо всем заранее? — не поняла я.

Мальчик помотал головой:

— Случайность. Ну, у меня не очень богатые родители...

А все не очень богатые родители не могли позволить индивидуального учителя магии. В таких случаях детей-магов обучали в группах по десять человек. И этот малыш оказался самым талантливым из всех, причем настолько, что не будет преувеличением сказать, что между ним и другими была целая пропасть. Из-за этого другие дети его недолюбливали.

— А я бы хотел, чтобы меня любили. Поэтому стал притворяться более слабым. В том особняке это спасло мне жизнь. Кто-то наверняка начал догадываться, что я не такой слабый, каким притворяюсь, но меня спасли вовремя. Я не выгорел, не попался учителю Джозефу и сейчас вот еду домой, а в не нахожусь где-то в другом мире, — закончил ребенок.

Теперь я не сомневалась, что детей забрали в другой мир. Как с ними обращались? Все ли у них было хорошо? Навряд ли. Даже в их родном мире им не помогли, а тот мир — чужой. Впрочем, я четко понимала, что проблему такого уровня я не то что решить не смогу, но даже как-то косвенно на нее повлиять. Но это не единственное, что вызывало мое беспокойство. Еще и этот мальчик. Он столько знал! Оставят ли его в покое, хватит ли той охраны, что предоставил Дитрих? В конце концов, он ведь догадывался, что его подопечный что-то знает, но наверняка не знал о полной ценности этих сведений.

Внезапно мне в голову пришла довольно неплохая мысль.

Глава 17. Часть 3

Увы, моя мысль пришлась по душе исключительно мне. Я подумала, что с учетом всей той толпы, которая уже находится в нашем с Дитрихом особняке, еще один ребенок никак не помешает. Особняк Редриверов по словам Дитриха, которому я верила безоговорочно (и, как показывала практика, не зря), охранялся даже лучше, чем королевский дворец и личные покои короля. Было несколько линий защиты, причем не только магическая, но и состоящая из людей Дитриха, давших какую-то хитроумную магическую клятву. Если они не будут готовы защищать детей до смерти, то тут же потеряют магию, если решат предать — умрут на месте в то же мгновение.

Но мальчик был глубоко против. Первая причина мне показалась мне недостаточно серьезной: ребенок почему-то был уверен, что подвергнет нас всех опасности. Тут у меня