class="p1">Ноа включил игру «Иглз», как только она началась. Я сказала себе, что не буду смотреть, ведь мне просто невыносимо сидеть и следить за Митчем на экране, в то время как он игнорирует меня почти сутки. Но из‐за того, как Ноа энергично кричал в телевизор, я в конце концов сдалась и начала смотреть матч на пятой минуте второго периода.

И вот, теперь мы оба орем в телевизор.

У команды «Квебек Вульверинс» не особо удачный сезон, но по этой игре этого не скажешь. В этот раз они лидируют со счетом 5:2. Шанс отыграться становится все менее и менее вероятным. Ребят спасет только чудо: до конца периода осталось всего девять минут.

Даже будучи человеком, который ничего не смыслит в этом виде спорта, я могу сказать, что в этот раз играют они так себе. Особенно Митч «Машина» Андерсон. Он уже трижды был на скамейке штрафников, а до конца матча остается еще половина третьего периода.

Правда ли маленькая частичка внутри меня радуется тому, что Митчу так тяжело без меня? Что его так же терзает все происходящее? Да, есть немного, ну и что? В конце концов, я всего лишь человек.

Ноа недовольно стонет, когда Митч ввязывается в еще одну стычку с противником за то, что тот слишком близко подъехал к Брюсу.

– Что на него нашло? – бормочу я себе под нос.

Ноа бросает на меня осуждающий взгляд, который говорит: мы с тобой оба знаем, что дело в тебе и в скандальной статье.

И в этом он прав. Но мне нужно знать, злится ли Митч из‐за статьи или же из‐за меня? Может, он думает, что это я во всем виновата? Что я хотела им воспользоваться?

Ох. Как же я не люблю гадать. Я пытаюсь быть терпеливой с ним и дать ему возможность разобраться во всем самостоятельно. Но отношения строятся не так. Обычно на то, чтобы подумать и остыть, требуется несколько часов, а не дней!

Я вспоминаю слова Мэл о том, что мне нужно быть терпеливой с ним. Но где же проходит грань между пониманием и тем, что я ощущаю себя его мамой? В конце концов, мне не нужен еще один ребенок, о котором нужно заботиться.

Прикрыв глаза руками, я стараюсь не смотреть на экран телевизора, на котором Митч продолжает свою мелкую драку с игроком № 97. Судьи стоят вокруг, скрестив руки на груди, и на их лицах написано: «Ну вот, опять».

– На это больно смотреть, – говорит Ноа. Я слышу, как он встает и выключает телевизор.

– Я спать. С тобой все будет в порядке?

Подняв голову, я слегка улыбаюсь ему.

– Со мной все будет в порядке. Спокойной ночи.

К моему искреннему удивлению, Ноа подходит ко мне и обнимает меня своими худыми руками. Я поднимаю руки, чтобы обнять его в ответ, и стараюсь сдержать слезы. Это настолько нежный и значимый жест с его стороны. Ведь он не обнимал меня с тех пор, как умерли наши родители. Этот простой знак внимания так мил, и он вселяет в меня уверенность: несмотря ни на что, все будет хорошо.

Затем Ноа встает и уходит наверх, а я остаюсь сидеть на диване, чувствуя, что вот‐вот расплачусь.

Глава 32

Митч

Как только игра заканчивается, мы возвращаемся в раздевалку. Проходя мимо металлической двери, я со всей силы ударяю ее кулаком. Брюс, Реми, Уэст и Колби пялятся на меня, не решаясь ничего сказать.

Воздух в раздевалке сгущается, весь пропитанный кипящим гневом и сожалением. Или это только я ощущаю?

Все тихо снимают свою экипировку, никто не хочет нарушать тишину. Даже тренер Янг, кажется, не знает, что сказать. Сегодня я был сам не свой. Но и все остальные тоже. И хотя я провел большую часть времени на скамейке штрафников, я был там не единственный.

Наконец Уэст собирается с мыслями и делает шаг ко мне.

– Тебе стоило остаться дома, Митч, устроить себе разгрузочный день. На тебя многое навалилось, мы понимаем. Но не стоит так всех подводить.

Внутри меня кипит гнев, и я резко бросаюсь на него, хватаю его за футболку и поваливаю на пол. Он что, собрался обвинить меня одного в том, что мы продули? Он об этом еще пожалеет.

Я больше года мечтал испортить ангельское личико Уэста, и вот, наконец, у меня появился шанс. Вот только есть маленькая загвоздка. Я вымотан, почти не сплю, и даже моя ярость не придает мне сил. Я абсолютно опустошен.

И помимо этого, мысль о том, чтобы надрать Уэсту задницу, все равно не вызывает у меня такого восторга, как год назад.

Уэст легко переносит наш вес так, что я оказываюсь на полу, а он удерживает меня за руки.

– Какого черта, Митч? Ты действительно думаешь, что избиение твоего товарища по команде что‐то решит? Или думаешь, тебе от этого правда станет лучше? – Уэст пытается отодвинуться, и я замахиваюсь как раз в тот момент, пока он отвлекается.

От вразумительного тона Уэста не остается и следа, и он бьет меня в ответ, прямо в глаз. Я это заслужил. Наконец Реми и тренер Янг нас разнимают. Тренер отпускает Уэста, как только тот снова встает на ноги, но Реми продолжает меня удерживать.

Уэст по‐прежнему сверлит меня взглядом. Он в ярости, но в его глазах есть еще что‐то. Боль. Но не физическая, а эмоциональная.

– Эта статья хреновее некуда. Но мы все через это прошли. Это часть нашей знаменитости, самая хреновая ее часть. Мы для них развлечение, даже за пределами игры. И порой фанаты могут быть очень жестокими. Но мы здесь… с тобой. Оглянись. – Он делает паузу, оглядывая комнату. Я делаю то же самое, и мой взгляд натыкается на Брюса и Колби, стоящих позади Уэста, которые смотрят на меня без капли гнева или осуждения. – Мы – семья. Мы здесь для того, чтобы поддерживать друг друга. Но мы никак не сможем тебе помочь, если ты продолжишь отмалчиваться.

Я чувствую, как Реми ослабляет хватку. Он дружески встряхивает меня. Этот жест напоминает объятия. Прежде чем я успеваю отойти, Брюс и Колби бросаются ко мне и крепко меня обнимают.

Я недовольно ворчу:

– Нет, пожалуйста, только не это. Вы же меня задавите.

Но вырваться не пытаюсь. Это, конечно, не объятия Энди, но лучше, чем ничего. Через минуту я беззлобно отталкиваю ребят, притворяясь раздраженным. В конце концов, я должен поддерживать свою репутацию.

– Простите,