восторжествовала справедливость, необходимо, чтобы каждый отдельный случай рассматривался в свете общего права и шкалы наказаний; меньшее противоречило бы принципу верховенства закона, за который, как утверждают союзники, они боролись. Но это означало бы создание механизмов и сбор доказательств для суда над 8 млн человек – задача непомерная и крайне длительная.

5. И если бы виновные не признали свою вину и не передумали, операция потеряла бы все, кроме своей карательной цели. Ведь способности и деловые качества многих из них означали бы, что после окончания наказания они вновь займут ведущие позиции в обществе. Если бы к тому времени их не побудили изменить свои взгляды, то, вероятно, с окончанием оккупации обращение с ними раздуло бы их недовольство и посеяло бы семена националистической реакции. Что сделать, чтобы изменить взгляды, и что будет служить доказательством того, что они изменились?

Первые шаги к решению этих проблем были сделаны в предложениях о наказаниях за военные преступления. Их разработка и история судебных процессов в Нюрнберге и других местах выходит за рамки данного тома, но все это необходимо иметь в виду как важную подоплеку процесса денацификации. Более того, преследование некоторых организаций, таких как СС, как преступных осложнило вопрос проведения денацификации, поскольку было решено, что члены таких организаций должны содержаться под стражей без возможности вынесения судом решения по принципиальному вопросу.

Учитывая акцент, сделанный представителями союзников на необходимости «искоренить нацизм», удивительно, что в Тегеране, в Ялте и в Потсдаме принцип денацификации, похоже, был принят как должное, и не было предпринято никаких попыток решить, что именно можно сделать. Впервые его практические последствия были детально проработаны, по-видимому, в директиве JCS № 1067, пункт 6 которой гласил следующее:

«Все члены нацистской партии, являвшиеся более чем номинальными участниками ее деятельности, все активные сторонники нацизма или милитаризма и все прочие лица, враждебные целям союзников, будут удалены и исключены с государственных должностей и с важных постов в квазигосударственных и частных предприятиях, таких как 1) гражданские, экономические и трудовые организации, 2) корпорации и прочие организации, в которых правительство Германии или его подразделения имеют крупные финансовые интересы, 3) промышленность, торговля, сельское хозяйство и финансы, 4) образование, и 5) пресса, издательства и прочие агентства, распространяющие новости и пропаганду.

Те или иные лица должны рассматриваться как более чем номинальные участники партийной деятельности и как активные сторонники нацизма или милитаризма, если они 1) занимали должности или иным образом проявляли активность на любом уровне от местного до национального в партии и подчиненных ей организациях или в организациях, продвигающих милитаристские доктрины, 2) санкционировали любые нацистские преступления, расовые преследования или дискриминацию, 3) являлись открытыми приверженцами нацизма, расовых и милитаристских верований или 4) добровольно оказывали существенную моральную или материальную поддержку или политическую помощь любого рода нацистской партии или нацистским чиновникам и лидерам. Ни одно из этих лиц не может быть оставлено на работе ни в одной из перечисленных выше категорий, исходя из административной необходимости, удобства или целесообразности».

Эта добросовестная попытка разъяснить последствия высказываний лидеров, предпринятая в свете подозрений Вашингтона, что военные власти не будут вести себя с немцами достаточно жестко, слишком ясно показала масштаб задачи, которую пытались решить. Если бы нацисты были изгнаны из промышленности, торговли, сельского хозяйства и финансов, а также из областей управления, образования и журналистики, то практически были бы охвачены почти все сферы немецкой жизни. Однако, учитывая откровения, сделанные на некоторых судебных процессах над германскими промышленниками, трудно сказать, чтобы столь широкая зачистка выглядела совершенно неоправданной, если требовалось досконально выполнить работу.

Инструкции в директиве JCS № 1067, конечно, были приняты к исполнению SHAEF, хотя, как уже объяснялось, у британцев имелась своя версия, и подчиненные американские командиры, как правило, также разрабатывали свои. Главные дополнения, внесенные в планы SHAEF, заключались в составлении списков подозрительных организаций и разделении лиц, занимающих в них различные должности, на три категории: «обязательный арест», «обязательное отстранение от должности», «отстранение по усмотрению». Было также решено, что те, кто вступил в нацистскую партию после 1937 года, должны рассматриваться prima facie как «номинальные» члены, на том основании, что к этой дате (когда списки через некоторое время с момента их закрытия были вновь открыты) членство в партии стало необходимым для занятия многих важных постов. Хотя такое решение представлялось разумным, оно показало всю сложность проблемы, поскольку не позволило союзникам использовать идеалистов, которые вступили в партию в первые дни в надежде, что она действительно преследует некоторые из провозглашенных целей, и покинули ее, когда обнаружили, что это не так. Однако в обстоятельствах того времени и при условии, что вся стратегия была заранее предопределена, инструкции SHAEF являлись, вероятно, лучшим, что можно было придумать, поскольку давали подчиненным сотрудникам достаточно определенное руководство. Это может показаться неразумным подходом к ситуации, которая была непредсказуемой и могла меняться, но любое другое решение могло чрезвычайно все усложнить.

Конечно, планы вскоре разошлись с реальностью. Хотя некоторое количество видных нацистов ушло в подполье, к сентябрю 1945 года в американской зоне было интернировано 66 500 человек, а к концу года – 70 000 в британской. Кроме того, с мая 1945 года по сентябрь 1946 года в британской зоне 156 000 человек были отстранены от работы, а еще 86 000, подавших заявления на работу запрещенного характера, получили отказ. Трудности возникли в связи с толкованием инструкций, касающихся категорий обязательного и дискреционного отстранения, а также в связи с обстоятельствами, при которых нацистов можно было оставить на ключевых постах, когда не находили подходящей замены. В июле один из штабов армии США издал приказ, согласно которому смещение нацистов со всех таких постов производится по усмотрению, не является обязательным – это, по сути, явное нарушение директивы JCS № 1067, а генерал Паттон оправдывал отказ от выполнения директив по денацификации сравнением отношений между нацистами и антинацистами с отношениями между республиканцами и демократами.

В немалой степени благодаря откровенным репортажам американских корреспондентов в Германии это привело к его смещению в октябре. Два случая, вызвавшие бурное обсуждение, – герр Вагтс, которого американцы назначили мэром Бремена, хотя ранее он выступал в качестве берлинского представителя нацистского гауляйтера, и первоначальный ставленник американцев на пост обер-бургомистра Кёльна, который подвергся нападкам за свои националистические связи и был снят британцами в октябре на том основании, что не сделал достаточно для решения жилищной проблемы. Тот факт, что его звали Конрад Аденауэр, слишком ясно иллюстрирует недостатки установления столь жестких стандартов. Армейские власти США в течение многих месяцев противились удалению нацистов из транспортных служб в