мертвецкой тоской на лице, хватала клиента за локоть и спасала от нового увечья. Зачем одеваться стоя, когда ноги не держат? Похоже, я никогда не пойму воснийцев.

Мне еще раз захотелось разбить ему лицо. Очень вовремя передо мной возникла стареющая женщина с ярко подведенными глазами.

– Вам какую, господин? – Даже куртизанки Волока что-то соображали в фамильных гербах и ножнах посетителей, в отличие от солдат Восходов. – Может, сразу трех?

– Помилуйте, я почти забыл, как обращаться с одной, – ощутив неловкость, я отшутился.

Управляющая пощелкала пальцами так громко, что я невольно подумал, что ее руками можно гнуть ножи. Вокруг столпились уже пользованные девицы. У одной отчетливо проглядывался синяк на скуле, несмотря на белила.

Похоже, я хорошо поел и помылся лишь для того, чтобы лечь в постель после ублюдков Митыги. Интересно, меняют ли здесь простыни?..

Старшая затараторила:

– Созревшую иль нет? А может, вы предпочтете зрелую, но невинную?

«Созревшую». Я вздохнул. Женщины Волока не лучше фруктов.

Та, что стояла слева и думала, что скрыла синяк, напоминала мне дочку консула. Вторая, ее соседка, прятала руки за спиной и явно подмерзла на сквозняке: гусиная кожа вылезла даже на лодыжках. Третью я и за женщину не мог считать – дитя. Не привлекательны в достаточной мере, чтобы потерять голову, разуться и, спотыкаясь, заползти в одну из комнат, как только что сделал Керех. Возможно, все дело в том, что еще ни одна не решилась меня оскорбить.

– Может, вам нужно что-то особенное? – Тонко выщипанная бровь управляющей слегка дернулась вверх.

Я поджал губы.

– Пожалуй, – я обвел взглядом девушек, – в Воснии такую сложно найти. Добрую, с крепкими руками, чтобы размять мне спину…

Или красивую, с двумя родинками возле губы.

– Любая станет добрее вашей матушки, – старшая хитро улыбнулась, – коли приплатите сверху.

– Я же говорю – роскошь, – я пожал плечами. Даже Рут кого-то себе выбрал, пока я соображал.

Девушки расступились. Управляющая крикнула:

– Эй, Селена!

Куртизанки куда послушнее, чем солдаты. Черноглазая воснийка с умным лицом тут же объявилась на лестнице ко второму этажу. Ни одним движением она не выдала спешки. Спустилась тише, чем падает лебяжье перо. Я часто заморгал. Мог поклясться, что видел, какого цвета волосы на ее лобке – платья из тонкого льна не шили на скромниц.

– Вы меня звали? – спросила Селена почему-то именно у меня.

– Возможно. – Я постарался смотреть ей в глаза.

– Тебя, кого же еще, милочка. Берите Селену, милорд. Она из живого телка вытащит косточку пальцами, будьте спокойны, – подмигнула мне старшая и легонько шлепнула по пояснице. – Ну, идите же!

Возможно, именно теленком я себя и ощущал, поднимаясь в покои.

Нет, я и правда совершенно забыл, как это – праздновать. Мы прошли в самый конец балкона, к просторной комнате.

– Как к вам обращаться? – спросила Селена, затворив за собой дверь.

– На «ты».

Мой плащ забрали, сложили, будто я находился у банщицы. Для комнаты удачно подобрали свет: четыре свечи в изголовье позволяли рассмотреть, с кем делишь ложе, при этом оставляя легкий покров тайны.

– Твое слово – закон, – подмигнула мне Селена.

Я присел на край огромной кровати и провел рукой по постельному белью. В комнате успели проветрить. Простыни не смяты, сухие. Я выдохнул с облегчением. Так и разлегся, не раздевшись. Кажется, именно мягкой постели мне и не хватало больше всего…

– Похоже, ты сильно устал, – теплые пальцы коснулись моих ключиц, провели черту к предплечью, – напряжен.

– А разве здесь бывают другие посетители?

Я едва улыбнулся. Это бордель, а не постоялый двор, хоть в Воснии и сложно отличить одно от другого. А в борделях принято раздеваться, так? Я стащил рубаху, будто выполнял очередную работу.

Свечи горели неярко, но я увидел, как распахнулись глаза Селены. То ли меня боялись, то ли жалели.

– Твоя правда. Очень редко. – Она пожала плечами и неспешно скинула лямки платья. – Оно и правильно, так? К нам приходят, чтобы отдохнуть. – Еще одно движение плечами, ткань собралась на ее бедрах. Женская грудь прекрасна и в полутьме. – Расслабиться. Забыть о плохом. Просто закрой глаза и наслаждайся.

Я не сказал ей, что обычно со мной пытаются сделать исключительно страшные вещи: обдурить, ограбить, покалечить или убить. В последнее время я и от наслаждений ждал беды.

– Если тебе не понравится, – Селена улыбнулась, – не плати ни медяка.

Я закрыл глаза. Ремень выскользнул из-под поясницы. Судя по звукам, Селена повертела пряжку в руках, а потом наклонилась ближе.

– Перевернись, – шепнула она. – Я помню, что ты хотел массаж.

Почему-то я не сразу подчинился. С каких пор повернуться спиной к безоружной женщине – страшно? Тем более к куртизанке, которая желает угодить, да еще после того, как сам же попросил размять тебе плечи? Плевое дело. Просто повернуться спиной… к незнакомому человеку в Воснии.

– М-м? – протянула Селена, слегка погладив по колену. – Если не хочешь, то…

Я перевернулся на живот, поудобнее устроившись на подушке щекой.

– Ага, вот так. Спасибо, – довольно откликнулась Селена. – Я начну осторожно.

– Только кости не вынимай, идет?

Запахло цветочным маслом, и я разомлел. Что плохого может случиться там, где тебе стараются приглянуться? Поливают дорогим маслом, согревают телом, убирают волосы с плеча, чтобы с силой обвести бугорок у левой лопатки…

– О боги, – выдохнул я в подушку.

Но все только начиналось.

– Говорят, мне в этом не найдется равных, – довольно шепнула Селена, поймав момент, когда я вдохнул.

И снова сделала пальцами что-то настолько удивительное, что тепло дошло до затылка и вернулось к стопам.

– Чистая правда, – промычал я в подушку.

Последнее время от своего тела я ждал только неприятностей: боли, слабости, зуда, тянущей пустоты в желудке. Тяжести под ребрами, в самом хребте. Теперь же оно стало источником наслаждения. Я не сразу заметил, как веки сомкнулись. Вся боль уходила прочь, будто ее выдавливали, выглаживали руками. От низа спины – к шее, от шеи – к плечам, прочь, прочь. Сонливость обрушилась на меня. Слабость затягивала, как зыбучий песок, трясина…

Я дернулся и схватил куртизанку за руку. Остановил, повернулся на бок. Несколько долгих мгновений мы с Селеной смотрели друг на друга.

– Что случилось? – Ее голос был мягким, но даже так в нем слышался страх.

Руки и тело подчинялись мне, голова вовсе не шла кругом, как казалось минуту назад. А в руках Селены не было ни оружия, ни удавки. Я разжал пальцы.

– Нет, ничего. Прости. – Я вернул голову на подушку, выдохнул: – И, пожалуйста, продолжай.

Вовсе это не отрава, не колдовство и не болезнь. Просто я и правда страшно