все очень грубо, смеясь, так что это напоминало пародию на жестокое обращение. Пенис мужчины был несостоятельно мал. Когда он скользнул внутрь меня, я не могла поверить, что это не палец. Просто школьный мелок какой-то. Да-а, повторял Джон Форд снова и снова, входя и выходя, сжимая мою руку, как клещами. Я ерзала и говорила: «Пожалуйста, остановись». Но говорила это недостаточно громко. Я не пыталась отпихнуть мужчину, потому что опасалась, что он остервенеет. Самое ужасное, что я переживала из-за размера его пениса. Я не хотела, чтобы Джон Форд понял, насколько абсурдно маленьким он ощущался, и в то же время ненавидела этого мужчину каждой клеткой своего тела. Вот тогда были посеяны семена того, что я в итоге совершила. Конечно, они были впервые посеяны в моем десятилетнем возрасте, но я не обращала внимания на то, насколько высокими выросли эти всходы за всю мою жизнь.

Наконец, я лягнула мужчину, как лошадь, и попыталась освободить руки. Но он проявил замечательную физическую силу, пришпилив обе мои руки к стене. Все длилось меньше минуты. Мужчина думал, что вынул вовремя, но, как я полагаю, ошибался. Утром я застирала платье в раковине и ушла до того, как он проснулся. Я разгоняла машину, и в первую же минуту на шоссе в мое ветровое стекло врезалась птица, да так и оставалась на нем – оранжевая, красная, голубая – еще несколько часов, пока я не остановилась, чтобы заправиться. Перепуганный заправщик отскреб ошметки со стекла, пока я покупала лотерейные билеты.

Так что, полагаю, это все-таки Марфа. В туалете для инвалидов супермаркета «Ральфс» тест занял примерно минуту. Элинор смотрела на него, а я смотрела в потолок. Ждала звука выстрела. Теперь я уже знала, какой он. Потом послышался резкий вдох, потом всхлип мелкой тупицы. Я опустила взгляд. И увидела знак – плюсик в обрамлении подсолнуха.

Глава 21

Она сунула тест на беременность в карман своих шортов. Элинор понятия не имела, что делать. Я предложила вернуться ко мне.

В машине девчонка сидела, вжавшись затылком в стекло, направив на меня пистолет. Я задевала дверцами «Доджа» о сучья мертвых деревьев, выстроившихся вдоль обратной дороги по Каньону. Элинор вздрагивала, словно от оскорблений.

Я представляла себе маленький кремовый пузырек, плавающий в моей крови. Представляла, как звоню тому мужику. Это Джон Форд? Помнишь меня по Марфе? Я – та женщина, которую ты прижимал к стене. Я совершенно уверена, что ты в той поездке больше ни с кем не трахался, а я так уж точно ни с кем. Я чего звоню-то: я беременна твоим ребенком. Будем воспитывать его вместе? Ты в Вирджинии? Мне к тебе приехать или ты приедешь сюда? Я подзабыла, чем ты зарабатываешь на жизнь, но в Лос-Анджелесе полным-полно работы для самых разных профессий.

– Езжай помедленнее! – завопила Элинор. Скорость была не больше двадцати пяти миль в час.

Наверху я увидела, что машины Кевина нет, зато там стоял «Приус» Элис. Я и забыла, что она собиралась приехать.

Элис в машине не было. Она могла гулять по округе, спуститься в ущелье. Я не знала, что буду делать, когда Элис нас найдет.

– Чья это машина? – спросила Элинор.

– Моей подруги.

– Ты знала, что она приедет?

– Забыла. Утром столько всего случилось. Надеюсь, ты простишь мою забывчивость.

Я увидела Элис у входа в юрту Ривера. Потом заметила в дверном проеме самого Ривера. Он стоял с поднятой рукой, положив ладонь на дверной косяк, прямо над головой Элис. Эта близость странно раздражала.

– Иди в дом, – прошипела Элинор, – пока твоя подруга нас не увидела.

– Она подойдет и постучится в дверь, потому что здесь моя машина. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

– Скажи ей, что я твоя подруга!

Я почувствовала, как Элинор убрала пистолет в карман. Я окликнула Элис. Странно было произносить это имя. Ее голова резко дернулась вверх. Элис оторопела. Потом побежала вверх по ущелью. Невообразимое чувство вины. Его концентрация – как вонь скунса в воздухе. Ривер, ничтоже сумняшеся, помахал мне и вернулся в юрту.

– Привет, – выговорила Элис. Дыхание у нее сбилось. На моей подруге было красное платье, которое можно надевать задом наперед. Она запыхалась и была в этот момент особенно красива.

Я улыбнулась, пытаясь вести себя нормально.

– Я спрашивала, не в курсе ли он, где ты. Угадай, что самое безумное? Я знаю Ривера. По классу йоги.

– Каньон тесен, – пошутила я.

Элис повернулась к Элинор.

– Привет, – поздоровалась она. – Меня зовут Элис.

– Это моя подруга Элинор, – сказала я. – Я купила у нее машину. Элинор была первым человеком в Лос-Анджелесе, который спросил, как у меня дела.

Достаточно ли Элис умна, чтобы понять, что это – дочь Вика? Я не называла ей имя девчонки.

– Приятно познакомиться, Элинор. Мы с Джоан как раз собирались немного прокатиться.

Я была беременна и стояла перед молодой женщиной, хотевшей меня убить, и все же единственное, о чем я могла думать – это об Элис в дверях юрты Ривера. О том, как его рука аркой выгибалась над ее головой.

Казалось, Элинор сейчас расплачется. Боже, как она была похожа на своего отца, особенно когда на ее лице отражалась боль! У Вика было только два выражения: либо веселость, либо боль, но ближе к концу это почти всегда была боль, а потом ярость. Элинор выглядела бесконечно привлекательнее своего отца, но в тот вечер, когда он покончил с собой, он выглядел как никогда хорошо.

Когда Вик застрелился, вся ресторанная обслуга замерла, кто где был, словно они играли в «море волнуется». Его огромное тело сползло по стене. Несколько капель крови брызнули на наш столик, приземлившись точно в складки моцареллы, которую мы с Бескрайним Небом заказали пополам. Кровь была немножко похожа на ягодный компот. Каждый раз, когда мы с Биг-Скаем ели вместе, еда была совершенной, напитки были совершенными. Я могла столь многое дать. У его жены были шарфики – ну и что.

А в тот вечер мы встретились после долгой разлуки. Я видела, что Бескрайнее Небо скучал по мне. Точнее, он напрочь обо мне забыл и теперь, увидев снова, был растерян и пленен. Я вела себя отстраненно. Мое платье совершенно ничего не открывало. В прошлом я всегда одевалась слишком соблазнительно. Но теперь понимала, чтó нужно такому мужчине, как Биг-Скай.

Я положила в рот кусочек моцареллы как раз перед тем, как вошел Вик, и Бескрайнее Небо наблюдал, как я ем,