Судя по окончанию фразы, кто-то из предыдущих Виндер задавался тем же вопросом.

– Так вот чего на самом деле хотел принц Аскар, – осознала Рина. – Чтобы мы все почувствовали себя никчемными. Не только я. Все предыдущие Странники, да и вообще почти все жители Эрге так или иначе пытались бороться с его проклятьем. И теперь они все узнают, что это было бесполезно.

«Давай… не позволим ему… сделать наши… последние дни… наполненными отчаянием», – предложил Натан.

– Думаете, не стоит говорить людям правду? – вздохнула Рина. – Оставим им надежду?

«Не знаю, как будет лучше, но отчаиваться точно нельзя».

– Вот теперь вы и правда похожи на мудрого старца, – улыбнулась Рина. – Иногда вы вели себя довольно странно, и я не могла относиться к вам… ну… с должным уважением. Простите меня за это. И за то, что я вела себя, как последняя дура. Надо было все-таки написать тогда ученым. Они могли придумать более безопасный вариант, а я захотела погеройствовать…

«Думаю, теперь я могу… сказать тебе правду насчет меня», – признался Натан, но Рина этого не заметила, глубоко уйдя в свои мысли.

«Действительно, интересно, что бы подумала обо всем этом прежняя я, если бы, например, мы встретились в тот момент, когда Альберт спросил, что я буду делать, если меня выберут Странницей?»

Почему-то первым делом Рине вспомнилась иллюзия в крыле Ветродуя. В ней все выглядело прежним – Букашка, родители, Альберт. Все было прямо как в прошлой жизни, такой желанной, безопасной и безоблачной. И только одна деталь явно выпадала из этой идиллической картины – сама Рина. В отражении она не была прежней собой. Это была новая Рина. И она очень удивила бы прежнюю себя тем, на что оказалась способна.

От этого осознания Рина вдруг ощутила внутри себя необычный покой. Как будто что-то давно развинтившееся, какой-то непослушный болтик встал в свою выемку, и весь механизм заработал слаженно. Больше ничто не дребезжало, действуя на нервы и постоянно напоминая о поломке.

Собственный Ветродуй Рины только что получил свою последнюю кнопку и заработал. Теперь все было так, как и должно было быть, и Рина ощутила себя на своем месте. Где-то там, в глубине души, открылась дверь, за которой ее всегда любила и ждала она сама. Теперь Рина была дома. И, пожалуй, ради одного этого момента стоило пройти весь путь. Для того, чтобы просто прийти домой.

– Кажется, я поняла ваши слова, – сказала Рина после долгого молчания и продолжила смотреть на закат.

У нее в голове зарождались новые мысли. И теперь, когда принятие сделало озеро сознания гладким и тихим, из его глубины одна за другой выплывали зацепки, идеи, воспоминания. Поднимались и медленно складывались в решение. А потом словно что-то щелкнуло, и глаза Рины расширились.

Она посидела еще с минуту, медленно дыша животом. Потом встряхнулась, словно бы решилась на что-то, и посмотрела на часы.

«Я горжусь тобой, моя девочка», – улыбалась мама.

«Ты умница, Рина», – вторил ей папа.

Альберт тоже улыбался, и это было так неожиданно, что сложно было представить, какие слова он хотел сказать.

Рина быстро вытерла слезы и сняла часы с запястья со словами:

– Подождите меня немного, ладно? Мне нужно еще кое-что сделать, прежде чем я к вам присоединюсь.

Она бережно опустила семью в целый карман сумки и отнесла ее в сторону, оставив себе только дневник.

«Ты… что-то задумала?…» – с тревогой спросил Натан.

– Да, и мне нужен листок, одолжите? Только у меня нет линейки, ничего, если неровно оторву? Но бумага отделилась сама собой, стоило только чуть-чуть потянуть за уголок. Рина аккуратно написала письмо и сложила из него затейливый дельтаплан. Этому ее научил Альберт, когда увлекался журналами по бумажным поделкам.

– София! Вы еще здесь?

Серебристый ветер тотчас явился к Рине.

– Можете передать это королю? А он пускай передаст ученым.

Дважды просить не пришлось. Дельтаплан взмыл в воздух и вскоре стал крохотной черной точкой на фоне алого солнца.

– Надеюсь, мы еще увидимся, София, – шепнула Рина. – Спасибо тебе за все.

«Все-таки решила… рассказать королю… о последнем… подарке?»

– Дедушка Натан, не разговаривайте пока, ладно? Мне надо кое-что записать внутри вас.

Рина убрала волосы за уши и принялась выводить послание. Медленно и вдумчиво, чтобы легко было разобрать слова.

«Даже думать нельзя о таких глупостях! – зашелестел дневник, стоило ей закончить. – Особенно на горячую голову… постой… послушай меня».

– Я все понимаю, – тихо сказала Рина. – Я понимаю, чем это мне грозит. Но это не спонтанное решение, наоборот, очень трезвое. Это не такая же глупость, как торнадо. Я хочу попробовать это не ради признания или чтобы войти в историю. Даже если ничего не выйдет, я не пожалею. Я просто хочу сделать все возможное, и я сделаю. Потому что это правильно. Потому что я могу. Надеюсь, мы еще встретимся, когда станем людьми.

«Погоди… постой».

– Нет, иначе я испугаюсь и передумаю!

Она положила дневник на сумку, и тот продолжил бурно шелестеть страницами, привлекая ее внимание, но Рина больше не смотрела на него. Она встала и, обогнув ящик, подошла к Ветродую, в котором все еще отражался прежний счастливый мир. Там дул ветер, и Альберт бегал по холму, запуская бумажного змея, а папа с мамой, укрывшись одним пледом, смотрели на закат, попивая какао. Всего секунду Рина позволила себе полюбоваться иллюзией, а потом закрыла глаза и медленно пошла вперед.

По всему телу опять прокатилась волна холода, а за ней волна жара и снова холода. Кожа покрылась мурашками. Рину била мелкая дрожь. Проводники, видимо, решив, что она хочет снова попытаться сдвинуть колесо, тоже пришли в движение, и Рина вновь оказалась в объятиях воздушного потока.

Стоя с закрытыми глазами, она ярко чувствовала щекочущие пряди волос на щеках и то, как ветер треплет ее одежду. Явственно слышала шелест травы и шум сосновых крон. Воздух пах вечерней росой и сеном после дождя. И это был такой сладкий и живой запах, что у Рины защекотало в носу. Она выставила руку перед собой и, сделав еще несколько шагов, прикоснулась пальцами к гладкой стальной пластине. Крыло было ледяным, и вторая волна мурашек, перекрывая первую, пробежалась от кончиков пальцев до ступней.

– Проводники, послушайте меня. Я сейчас скажу вам очень важную вещь. Пожалуйста, выполните мою последнюю просьбу, ладно?

Проговорив ее, Рина положила на крыло вторую ладонь и приблизилась к нему всем телом. Ее пальцы слегка дрожали, но лицо было спокойным. Дорожки слез быстро подсыхали на ветру. Рина глубоко