– Какое-то у меня нехорошее предчувствие, – сказала Рина, выпав из воспоминаний. – Или это я просто себя накручиваю?

Стрелки тоже себя накручивали. И в прямом, и в переносном смысле.

– Ладно вам, это все ерунда, – слабо улыбнулась Рина. – Вот погодите, скоро я вас достану оттуда и ка-ак заобнимаю! Берегите свои косточки!

«Гадость какая!» – закривлялся Альберт.

Заехав на очередной холм, Рина увидела впереди типичный северный городок, окруженный со всех сторон мельницами и заброшенными полями. Единственным, что отличало Крестоль от других, было крупное, но сильно обмелевшее озеро с белыми от соли боками котлована. На его берегу стояли здания в несколько этажей – санатории вроде тех, что любила посещать бабушка Ната.

По совету Олава Рина съехала с дороги и ушла сильно левее, к скалам, чтобы Собирашки не заметили ее издалека. Засуха не дала степной траве разрастись, и не было риска, что она забьет колеса. Но зато всюду встречались кочки, и Рину, несмотря на все достоинства мопеда, здорово потряхивало. В итоге она слезла, решив сэкономить бензин, и покатила шедевр Илония перед собой под гору. Репьи всех форм и размеров тут же атаковали штаны, и даже сквозь плотную ткань их колючки ощутимо кололись. Рина временами останавливалась, чтобы отодрать их, но в конце концов бросила это бесполезное дело.

Белая и извилистая, как нарезанный полосками кальмар, дорога уходила все дальше на восток и ныряла в город. Рина же долго шла вдоль окраины, прячась за лесопосадками, которые раньше защищали поля. Сейчас тут и намека не было на их культурное прошлое. Все вокруг заполонила серебристая полынь, чилига и дикая вишня.

– Неужели они скоро заработают? – сказала Рина, глядя на мертвые мельницы вдалеке. – Когда они вот так стоят, кажется, что время замерло. Думаю, для Хайзе нет более грустного зрелища, чем нерабочие мельницы. Это как в жизни, когда застреваешь и никак не можешь выйти из мертвого штиля. Как будто стоишь в лодке без весел посреди зеркального моря и дуешь изо всех сил на парус, чтобы поплыть.

Вблизи Крестоля стало ясно, что это весьма оживленный город. Шум на его улицах был слышен даже издалека. В сухом воздухе любое движение поднимало пыль, и Рина видела, как эта пыль клубится в западной части Крестоля, куда Собирашек заманили Проводники.

– Повезло, что пансионат находится на самой окраине, а не в центре города, – сказала она и вздохнула, вспомнив, что нет у нее никакой особой удачливости.

С другой стороны Крестоля торговый тракт появлялся снова, и там, на самой окраине, окруженный с двух сторон сосновыми посадками, стоял пансионат. Рина узнала его по высокой сплошной ограде из красного кирпича и кованым воротам, на которых когда-то нашли первую подсказку.

Оставив мопед возле дороги, Рина одну за другой перенесла безделушки к калитке. Они были хорошо упакованы, но коробки открывались легко. Поставив их в ворох тополиной листвы, Рина с опаской осмотрела двор. Деревья были почти голыми, но бледно-зеленое здание, в которое упиралась центральная дорожка, разглядеть получилось с трудом: все ветки завесили обрывками простыней, хрустальными висюльками от люстр, цветными платками, бесформенным мусором, проволокой, даже колесами от огородных тачек. От дорожки осталась только треть желтых камней, остальные фрагменты валялись то тут, то там под кустами. К шесту, на котором висел скворечник, была зачем-то привязана урна. Словом, жители пансионата навели тут свой особенный вид порядка. Следы их присутствия виднелись всюду, но Рина, сколько ни смотрела, не заметила на территории ни одной живой вещи. – Где они все? – пробормотала она, разглядывая двор через прутья калитки. – Неужели все в здании? Может, у них сохранился какой-то распорядок еще с давних времен, и они на прогулку выходят только в определенные часы? Но это было бы странно…

Еще раз внимательно осмотрев скамейки, деревья и видимую часть здания, Рина нашла пансионат столь же мертвым, как и мельницы вокруг Крестоля.

– Эй! – крикнула она, сложив ладони рупором. – Здравствуйте! Есть тут кто?

Через мгновение что-то блеснуло вдалеке в лучах солнца и с размаху врезалось в калитку. Рина отшатнулась и чуть не грохнулась на спину от неожиданности. Это была кастрюля. Самая обычная нержавеющая кастрюля, только очень грязная и вся во вмятинах. Она так неистово колотила по калитке, что Рине даже пришлось зажать уши.

– Здравствуйте! – испуганно поздоровалась она, но кастрюля не удостоила ее вниманием и упала на дорожку: тот, кто был в ней, уже куда-то переселился.

Рина еще с минуту стояла в одиночестве, а потом мимо ворот пролетел, размахивая рукавами, изорванный медицинский халат с волочащимся по земле поясом. Заметив Рину, он испуганно метнулся прочь и спрятался за кустом шиповника. Тот был иссохший и облезлый – так себе укрытие, но Рина не смогла выманить оттуда халат. И тут она сначала услышала, а потом увидела доску с гвоздями, которая двигалась вдоль стены, скользя по ней одной стороной. Кладка была неровная, и доска мелко дребезжала, постепенно стираясь.

– Добрый день! – сказала ей Рина, но доска, простучав по прутьям калитки, спокойно продолжила путь вдоль забора. Это занятие интересовало ее гораздо больше, чем какой-то там человек.

В это время вдалеке, за парой чахлых сосен, послышался шум. Присмотревшись, Рина увидела, что там кто-то яростно дерется. Кто бы это ни был, подзывать их она не рискнула: с такими мало шансов договориться. А еще через пару минут справа замаячили два платья со связанными рукавами – как подружки, держащиеся за руки. Они были довольно целые и чистые, и Рина изо всех сил постаралась привлечь их внимание. Платья тоже оказались из пугливых и спрятались за тем же кустом, что и оборванный халат.

«Да что ж это такое? Почему они меня боятся? Ладно, попробую по-другому их привлечь».

Рина вынула из коробки музыкальную шкатулку и поставила ее у входа, а сама спряталась под сенью тополя и затихла.

Открытая шкатулка сверкала, отражая солнечный свет. Блики от драгоценных цветов скользили по стволу дерева, по железным прутьям и каменной кладке. В тишине отчетливо звучал «Вальс камелий», который обожала играть на фортепиано мама.

«Ну давайте! – думала про себя Рина. – Давайте же, платья! Вам это должно понравиться!»

Однако первым соблазнился рваный халат. Он подлетел к забору и стал танцевать, кружась и выделывая пируэты грязными рукавами. Через некоторое время платья тоже выглянули из-за куста: более смелое – красное в белый горошек – потащило за собой голубое в рюшах. То