прятал под рубахой, наверное, посмеивались: "Когда человек так легко воспаряет к небесам, это значит, что он вот-вот грохнется наземь и пополнит собой ряды грешников".

Княжич ничего такого в себе не подозревал и потому был удивлён, когда в голове начали появляться странные мысли. Он почему-то вдруг вспомнил, как в раннем детстве, в Сигишоаре, донашивал за старшим братом некоторые куртки, шапки, пояса. Влад носил эти вещи гордо, ведь почти у каждой была славная история. Например, синяя бархатная курточка пережила сражение между Мирчей и мальчишками с Башмачной улицы. А ещё Влад охотно донашивал праздничную шапочку, обтянутую жёлтым шёлком и украшенную коричневым блестящим мехом. В эту шапку старший брат когда-то набрал целую кучу мелких камней, а затем с высокой ограды обстрелял ими своего давнего врага, рослого поварёнка, которому не смог бы отомстить другим способом. Такие шапки донашивать не стыдно. И вот теперь Влад подумал, что обрадовался бы, передай ему Мирча свою жену...

...но чтоб всё по закону. Влад хотел бы освободить старшего брата от обязательств и принять их на себя - считаться женатым, а старший брат пусть станет снова холостым и найдёт себе новую жену, если захочет. Вот такие мысли бродили в голове у новоявленного грешника, которому уже почти исполнилось тринадцать.

Хорошо, что ему хватило ума не спрашивать отца Антима, возможно ли передавать жён. Сказано ведь: "Не возжелай жены ближнего". Конечно, священник за такие мысли поругал бы. "А, может, брат поймёт?" - думал Влад, и всё выжидал подходящее время для разговора, пока однажды не решился.

Был жаркий летний день. Только что закончился урок воинского дела. На этом уроке Мирча опять показывал Владу некоторые уловки в битве на мечах. Оба брата запыхались и пошли к ближайшему колодцу умыться.

Колодец этот находился на скотном дворе - круглый, с каменными стенками. Рядом не было никого. В дальнем углу двора три работницы вычищали коровник, но они переговаривались о своих делах, поэтому вряд ли стали бы вслушиваться, о чём говорят государевы сыновья. Кроме голосов работниц ничто не нарушало тишину. Даже свиньи, обычно гулявшие тут с деловитым хрюканьем, попрятались от жаркого солнца и ничем не выдавали своего присутствия.

Мирча подошёл к колодцу, взял ведро, привязанное к журавлю, набрал воды, поставил на каменный край и вдруг окунул в ведро голову по самый затылок, а затем, отплёвываясь и отфыркиваясь, начал тереть ладонями лицо.

Влад молча смотрел на брата и на расплескавшуюся воду, которая делала светлые камни колодца странно тёмными. Правда, тёмные пятна тут же начинали бледнеть, и в этом тоже было что-то странное и загадочное.

Тем временем старший брат спохватился, понял, что забрал себе всю воду, решил "поделиться", зачерпнул горстью, плеснул на младшего, но тот резко увернулся и снова застыл.

- Ты чего такой? - спросил Мирча.

Влад всё думал, как бы приступить к разговору. Наверное, следовало начать издалека:

- Брат, а тебе нравится быть женатым?

- Не, не нравится, - рассеянно ответил старший, подвинул к младшему ведро, но вдруг что-то понял и начал усмехаться. - Ты ведь не про женитьбу хочешь знать, да? Да?

Влад молчал, а старший брат посмотрел со значением, потрепал по плечу и тихо сказал:

- Никому не рассказывай. Даже отцу Антиму на исповеди не рассказывай, про что думаешь. А то и тебя женят. Оглянуться не успеешь, как тебе невесту приищут. Я дурак был - попался. А ты умнее будь. Не торопись жениться.

Влад молчал, но всё больше и больше таращил глаза, а Мирча, не дожидаясь расспросов, продолжал:

- Ты зря не ходишь в город.

- Нам ведь не положено в город ходить одним, - робко заметил младший брат.

- А ты оденься попроще и выйди через задние дворы, - ответил старший, - тогда никто и не хватится. В городе есть на что посмотреть. Особенно если ярмарка или гулянья. В городе красивых девушек много. И не смотри на тех, кто носит шёлковую одежду. Смотри на тех, кто носит льняную - они ничем не хуже. А кроме того, для них с государевым сыном знакомство свести - не позор, а честь... И не робей, заведи разговор. Как увидишь, что улыбнулась, сказу скажи ей, кто ты.

- А... а тебе всякая улыбается? - спросил Влад.

- Не всякая. Но если не улыбнулась, выбери другую и попытайся снова, - пожал плечами Мирча. - Когда ближе сойдёшься, щедрость прояви - одари золотыми деньгами, скажи "на обновы", или перстенёк ценный дай. Тогда тебя в доме примут.

- А где ты деньги берёшь? - удивился Влад, который никогда прежде не задумывался, где можно достать денег, потому что жил на всём готовом.

- У отца в казне, - ответил Мирча. - Мне дают... но отец не знает.

- Не знает?

- Нет. А зачем ему знать? Из-за такой малости, что я беру, казна не оскудеет. И ты можешь оттуда брать. Ты ведь не кто-нибудь, а государев сын. А отцовы слуги это наши слуги. И казначеи - тоже наши слуги. Если они не дадут денег, ты можешь обидеться. Можешь ведь? А слугам от этой мысли очень-очень страшно. А ещё вот что запомни... У красавицы всегда есть родня, но они тебе не помеха. Они только говорят, что берегли свою деточку от всего на свете, а на деле выходит по-другому. Они же сами, когда надо, постерегут, чтоб тебе с ней никто не мешал. Главное, ты им тоже подари что-нибудь.

Слушая старшего брата, Влад понял, что тот своей женой не дорожит... но и не отдаст её, а только скажет: "Это ты блажишь. Она нравится тебе потому, что ты не видел других. Нечего киснуть тут во дворце. Иди, развейся, а про мою жену даже думать не смей. Понял? А то намну тебе бока. И с этого дня больше не таскайся к ней. Хватит, наплясался".

Влад был уверен, что Мирча ответит именно так, однако идти в город не хотелось. Зачем идти и выбирать, когда ты уже выбрал? "Эх! Старшему брату вручили такое сокровище, а он не видит, - думал новоявленный грешник. - Зато я вижу, но почему-то должен стадиться этого. Ну и что теперь делать?"

Он так и не решил, что делать, но после доверительной беседы с братом вдруг почувствовал странную досаду на всех и вся. Со