А те посмеивались, называя нас щенками, что злило оборотней. Пришлось провести разъяснительную беседу со своими.

Я понимал Рьяна, самого взрывного среди нас. Мне самому часто хотелось укоротить языки острословам, но в таких случаях напоминал себе о предостережениях Ррыка и Янселя, что нас будут специально провоцировать.

Так и объяснил Рьяну и остальным. Пришлось жёстко потребовать – на подначки отвечать шуткой, а если нечего сказать, то молчать, как «пеньки в лесу».

В общем, в патрулях мы пока были на подхвате, в статусе «мальчиков на посылках» – так выразился Тацина, смеясь:

– Ничего, Лагор, мы все так начинали!

Обещанный праздник, приуроченный к открытию охоты на кроликов, прошёл мимо нас. Мы и так после занятий магией охотились – я в облике оленя пугал кроликов и гнал их на волков, а потом все вместе уничтожали результаты охоты. Оленья ипостась нисколько не мешала мне наслаждаться сырым мясом наравне с другими.

А охотники из замка… Посмотрели мы на тех горе-охотников. Пристрелят одного кроля на дюжину человек и, довольные собой донельзя, гордо тащат единственную зверушку на кухню. Да что там им достанется от того кролика? По тонкому рёбрышку на нос?

Первое время нас брали в патрули только в дневное время по городу – кто-то шёл с раннего утра, кто-то с обеда. В свободное время дня – тренировки. В основном по владению оружием. Тацине нравилась наша скорость и сила, но ругал школьных наставников за то, что обучили нас очень слабо – буквально нескольким стойкам и паре-тройке связок. А чего их ругать? Закон запрещал не только ношение оборотнями оружия, но и полноценное обучение владения этим самым оружием вне службы князю. Удивительно, что вообще, чему-то обучили.

А вскоре нас стали брать и в ночные дозоры. В результате получалось три смены.

И если попавшие в утреннюю и дневную смены могли спокойно посещать ночные уроки мага, то идущим в ночной патруль приходилось пропускать урок. Но маг решил, что так даже лучше.

Те нехитрые заклинания, с которых началось обучение, отрабатывать вне уроков Янсель нам запретил – любой, даже самый слабый маг мог засечь всплеск силы. Ладно, если это будет единичный случай. Два уже насторожат, а больше – привлекут нежелательное внимание. Другое дело – на уроках.

Перед проведением обучения маг тщательно выстраивал несколько видов защитных контуров, к запитыванию которых привлекались уже все ученики по очереди из тех, что являлись на урок. Интересно, что эти магические плетения в контуре я видел чётко. Янсель говорил, что ощущает их, как творец. А вот остальные оборотни руководствовались указаниями мага или моими подсказками.

В связи со сменами каждый урок повторялся дважды. И те, кто накануне уже присутствовали на нём, могли не слушать наставления мага, а отрабатывать практическую часть под прикрытием защиты.

Но Янсель строил повествование так, что повторный урок по теме был даже интереснее предыдущего. Потому часто можно было наблюдать, как, раскрыв рот, внимают наставнику и те, кто впервые слушает тему, и те, кто, казалось бы, уже всё это слышал накануне. Уж очень интересным рассказчиком был Янсель.

Все предметы, которые изучались в школе, в повествовании мага теряли границы – исторические факты событий и возникновения того или иного заклинания переплетались с географическими, перемежаясь математическими расчетами приложения векторов направления и площадью или объёмом распространения… Очень часто были важны физические или химические свойства какого-либо предмета или вещества, подвергающегося изменению.

И, как итог, проводился сравнительный анализ зон применения графических видов магии, жестов, словесной и других в той или иной ситуации.

Наставник учил нас, постепенно открывая мир магии от простого к более сложному.

А вскоре Лийса задала мне очень неудобный вопрос. Эх, хотел бы я, чтобы этот разговор случился, как можно позже…

– Лагор, а почему Янсель учит нас по-другому, не так, как Тимофеич?

И что ей сказать? Что Тимофеич использовал нас, а Янсель учит именно тому, чему и положено учить?

Да! Именно так и пришлось сказать, только немного другими словами при поддержке и в присутствии Янселя. Маг несколькими сухими фразами рассказал свою историю– не так эмоционально, как нам с Ррыком.

Лийса выслушала нас и… ушла. А потом до самого утра из-за двери её комнаты слышались рыдания и всхлипы. Я кружил возле двери… К сожалению, лисице понадобилось намного меньше времени, чем мне, чтобы сделать правильные выводы.

И ничего нельзя поделать! Только ждать возвращения брата и на что-то надеяться.

Но тем не менее, с Лийсой ситуация сложилась удачно. Весёлый, узнав, что лисица из семьи целительницы и сама что-то умеет, определил её в помощницы к военному целителю.

Когда Лийса в сопровождении одного из гвардейцев зашла в пристройку казармы, где была устроена целительская комната, Шуть Медный, щуплый мрачный мужик, пренебрежительно перекривился и выразился в том духе, что девок проходных ему тут не хватало, пусть такая-сякая сразу в казармы идёт без разворотов…

Не на ту напал!

Лийса, хрупкая с виду, росточком ниже того целителя, упёрла руки в боки на манер деревенских, только рот раскрыла ответить… да и закрыла, что-то почуяв. Повела носом и фыркнула:

– Что толку обижаться на свежего покойника! Ты пока языком мели, через полдня уже не до того будет.

Медный и вызверился. Ага, скажи такое любому другому – и то, не понравится, а тут самого целителя в покойники определили.

– …! …шалава!.. Указывать будет… Иди … да… на… Чё, зенки вылупила? П-шла!

– Да-а, кажется, со сроком-то ошиблась. Меньше тебе времени осталось. Вон уже по шее синие пятна пошли.

Шуть шарахнулся к осколку зеркала, что каким-то чудом держался на стене – судя по следам, жалкий остаток от роскошного полотна, висевшего на этом же месте когда-то. Узрев шею, целитель взвыл:

– Что? Что это? Откуда?!

Ох, и ехидная лисица!

– А видать, накануне твоя проходная приворожить тебя пыталась. Зелье наварила, да вместо *чиримы положила серый **шаграф – они по виду схожи, а запах разный. От тебя до сих пор шаграфом несёт за десять шагов! А у неё, верно, нос забит! Да не жадничала, побольше сыпанула, чтоб наверняка получилось. Так что… – развела руками оборотница.

Мужик метнулся к занавеске, что целительскую перегораживала. А Лийса припустила в свою комнату за универсальным противоядием, что ещё дома вместе с Виреной на всякий случай готовила. Противоядие не так, чтобы совсем уж сильное, но в данном случае поможет.

И помогло…

Что говорить, Шуть Медный резко зауважал Лийсу. А как же? Спасла!

А одна из служанок долго с синяком под глазом ходила. Никто ей не сочувствовал – история-то быстро разлетелась стараниями гвардейца, что Лийсу к целителю сопровождал.