– Ты светлячков объелась что ли? – усмехнулась Эмма, но глаза ее выдали волнение.

– Отпусти его, – тихо попросила Ника.

– Объедки тебя не смущают, как вижу. Даже такие жалкие, – произнесла Эмма и, убрав ногу с груди Кирилла, со всей силы пнула его.

И Ника разозлилась. В ней не осталось сомнений или страха, только праведный гнев, рвущийся наружу.

– Неразделенные чувства больно бьют по самолюбию, да? – процедила она. – Отпусти его, и тогда, возможно, ты еще успеешь уйти.

– Самонадеянная и такая глупая…

– Вот уж верно! – выкрикнула Ника и резко взмахнула рукой. Золотистые искры, сорвавшись с ее кожи, полетели в Эмму. Та зашипела, куда громче, чем недавно созданные ею змеи, и отскочила в сторону. И в то же мгновение порода под их ногами содрогнулась и местами вздыбилась.

– Мамочке надоело ждать, – прокомментировал случившееся Курт. – Заберет птичку, может, тогда и Делура тебе оставит, – бросил он поднимающейся Эмме.

Повсюду из-под земли начали вылезать массивные черные щупальца и обследовать пещеру. Двое из них стремительно потянулись к Нике и успели коснуться ее. Но тут же отпрянули. Порыв ветра принес раздосадованный вздох, и щупальца метнулись к путешествующим. Ника ударила сгустком света, не позволяя им приблизиться, но на смену опавшим лезли новые, еще больше и яростнее.

Ника била снова и снова, но результат был неизменным.

Курт, сложив руки на груди, ухмылялся и чего-то выжидал. Эмма же, набравшись сил, запустила в Нику вихрь мошек и сразу следом черную плеть. Отвлекшись на них, Ника упустила момент, когда одно из щупалец оказалось слишком близко к Юле. Та сдавленно застонала, и крик наполнил пещеру. Не Юлин, сквозь которую прошло мерзкое щупальце. Кричала Ника, отчаянно запуская все новые огненные шары по ненавистным извивающимся гадам и с ужасом наблюдая, как бледнеет подруга и бессильно мечется закованный в путы Сергей.

И в этом словно бы резко замедлившимся потоке времени она увидела ухмылку Эммы и по губам ее прочла едкое «Прощайся». В руках у нее возник ониксово-черный клинок, который она направила на так и лежащего у ее ног Кирилла.

Ника не успела ни закричать, ни остановить ее. На пещеру опустилось марево, клубами черного дыма, отрезая ее ото всех. А еще мгновением позже она услышала страшный рык и последовавшие за ним вскрик и мерзкий хруст. Вздрогнув, Ника побежала в сторону друзей и на ощупь нашла упавшую Юлю. Боясь причинить боль, она стала рвать и выжигать обвившие ее лианы.

– Только держись, – шепнула Ника и на миг оглянулась. Сквозь дымку тьмы она увидела серебристый бок Стефана и облегченно выдохнула. Это все-таки он! Значит, Кирилл жив?

Сосредоточившись на Юле, Ника не сразу заметила, что окутавшая пространство тьма исчезла. А еще не сразу осознала, что позабыть о враге в бою – непозволительное легкомыслие.

Воздух, избавленный от дымки, прояснился, зато посреди пещеры теперь стоял куда более грозный, чем прежде, темный Владыка. Волосы Курта трепетали от накопленного магнетизма, а контуры тела чуть светились красным. Взглядом победителя он посмотрел на Нику и над поднятой ладонью создал черный шар, разрезанный серебристыми линиями. Курт вложил в него столько силы, что шар подрагивал и трещал, едва удерживая ее в заданных контурах. Ника, готовая отразить любой удар, заслонила собою друзей и представила щит, наподобие тех, что творила Клара.

Только Курт не ударил в нее. Прошептав «Сдохни, тварь», он запустил шар в Стефана. Но попал в неизвестно как оказавшуюся в пещере Алексис.

Оцепенев от шока, Ника смотрела, как оседает на землю девочка, а от места удара по ее груди расползаются черные нити.

Такая юная, невероятно смелая и чуткая Алексис загородила собой вультедорга, которого считала другом, и теперь умирала за него.

Стефан взвыл, и от его плача задрожали стены.

– Промахнулся, надо же! – выкрикнул Курт и засмеялся. Победно, чудовищно и совершенно безумно. В существе, в которое он превратился, не осталось ничего человечного.

«Такие, как он, не должны жить» – эта мысль родилась не в голове и даже не в сердце, ей вторила каждая клеточка тела и отзывалась нетерпеливой вибрацией.

На этот раз в Нике не было ни злости, ни гнева. Только сила. Мощь, поднимающаяся из сокровенных глубин ее души, и непоколебимая убежденность в своей правоте.

Тьме не место в Луйире. Тьме не место на Земле. Таким, как Курт, не место среди живых.

Ника развела руки в стороны, направляя их ладонями вперед, и высоко подняла голову. Собранный в ней свет побежал по каналам и собрался в груди, готовый вырваться наружу. Она готова была отдать его весь, чтобы убить одного. И почти сделала это.

«Убьешь его…» – едва слышно зазвенело рядом. И Ника успела понять. Не только Курта убьет этим, но и чуть живого Кирилла. Растратит силу, дарованную для иного.

Напряжение достигло предела, и часть света все же выплеснулась из нее, волной золотистых искр обрушившись на Курта и все еще стоящего рядом с ним Бориса. Каменная крошка посыпалась со стен, и земля вновь содрогнулась.

Подбежав к Алексис, Ника подхватила ее на руки и с мольбой взглянула на освободившихся от пут Сергея и Ежа.

– Я заберу Кирилла, а Сергей – Юлю. Иди! – выкрикнул Ёж.

– Только быстрее, – прошептала Ника и исчезла.

– Алексис! Алексис! – тихо звала Ника, но девочка не отвечала.

Она не подавала признаков жизни, но при этом не исчезала, что настораживало вдвойне. Если путешествующий умрет здесь, вернуться на Землю он уже не сможет.

– Пожалуйста… Алтара, только не она! Помоги!

Полупрозрачный светящийся силуэт богини появился рядом с чашей. Алтара смотрела с состраданием и печалью, но молчала.

– Исцели ее, прошу! Я не хочу спасать этот мир ценою жизни ребенка! Это не может быть правдой!

– Слишком поздно. Простым исцелением ей уже не помочь, – ответила богиня и, появившись рядом, прикоснулась пальцами ко лбу Алексис. – Положи девочку в чашу.

Ника не сомневалась ни мгновения, она вновь подхватила Алексис на руки и понесла ее к столпу света.

– Ника, что ты делаешь?! – закричали из-за спины. – Такой мощи поток развеет ее на атомы!

Ника посмотрела в полные мудрости и любви глаза богини и, прошептав «Я верю», опустила Алексис в свет.

Прежде чем тот полностью сокрыл девочку, Ника увидела, как она улыбается.

Сергей, замерев, с ужасом и скорбью смотрел на чашу, принявшую в себя Алексис. До тех самых пор, пока на руках у него не застонала, шевельнувшись, Юля.

– Тш-ш… Юлёна, ну же, держись. Попробуй, ты можешь проснуться? – спросил он, и Ника взглянула на богиню.

– Она поправится, – произнесла