Шрифт:
Закладка:
– Я правда ничего об этом не слышал.
– О катастрофе почти не писали в Италии. Пара сообщений, и на этом все. Уже много месяцев, как об этом вообще не пишут, забыли. Но это настоящая техногенная катастрофа. Люди хотят остаться на своей земле, но она загрязнена. Оставить их там – они умрут от рака. Вывезти – без своей земли они не хотят жить. Да и куда их везти? В общем, настоящее бедствие.
– Сожалею…
– Что поделаешь. Но как вы, доктор Каррера? Хочу услышать, что у вас все хорошо.
– Так оно и есть. Все хорошо.
– Ну слава богу. А малышка?
– Чудо-ребенок.
– Сколько ей сейчас?
– Уже пять с половиной.
– Ничего себе! Ну, да, конечно, когда мы виделись с вами в последний раз?
– Увы, три года назад.
– Да, ей тогда было два с половиной. Словом, все хорошо.
– Да, все хорошо. Разве что только…
– Что стряслось?
– Хотел поговорить с вами об этом.
– Слушаю вас внимательно.
– Но сначала я, в общем, должен исповедаться перед вами.
– То есть?
– Гамак. Тот, который вы подарили.
– Ну да, и что?
– Я его использую.
– Я счастлив.
– Но не только для тенниса и конференций, как я вам говорил.
– Вот как? А для чего же еще?
– В юности я играл в азартные игры, вы ведь знали об этом?
– Ну да. Мне говорила ваша жена, когда ходила ко мне.
– Покер, Chemin-de-fer, рулетка. Потом я бросил.
– Ваша жена говорила и об этом.
– Я снова играю.
– Так это же здорово. Вам по-прежнему нравится?
– С ребенком, спящим в гамаке.
– Логично.
– В соседней комнате.
– Естественно, он для это и был…
– Иногда всю ночь напролет. До рассвета.
– Ну и ладно, что в этом плохого? Если вы только не проиграли крупную сумму. Вы проиграли крупную сумму?
– Я? Ну что вы! Напротив…
– …
– …
– Слушаю вас, доктор Каррера.
– Вчера ночью. То есть минувшей ночью. В общем, десять часов назад…
– Ну и что?
– Я выиграл кучу денег.
– Что это значит?
– Это значит, я выиграл абсурдно большую сумму. И совершил абсурдный поступок.
– То есть?
– В начале вечера меня предупредил мой старый друг, которого я не видел тридцать с лишним лет. Профессионал, скажем так. Стоило бы рассказать и о нем, но не буду затягивать. Встречаю его после всех этих лет в том месте, куда я езжу играть почти каждую неделю уже в течение трех лет. Он отводит меня в сторону и говорит: «Уезжай, возвращайся домой». Почему, спрашиваю. «Потому что они хотят тебя разорить». Кто? – спрашиваю я у него. Он мне говорит: «Здешний начальник: он нанял меня, чтобы тебя разорить, чтобы увидеть твои слезы. Я сразу не понял, что это ты».
– Как он не понял, вы же друзья?
– Мы используем в игре псевдонимы. Он знал, что ему нужно разорить Ханмокку, но только когда нас представили друг другу, он узнал, что Ханмокку – это я.
– Вот оно что.
– Что, мимоходом замечу, есть название подаренного вами гамака.
– Совершенно верно.
– Короче, он мне обо всем рассказывает. А тот, кого он называл начальником, – это хозяин дома, Луиджи Дами-Тамбурини. Никогда не слышали?
– Нет. А должен был?
– В Тоскане это довольно известное имя. Знатная семья из Сиены. Но я спросил просто так, это не имеет значения. Важно то, что Дами-Тамбурини – мой партнер по теннису в парных играх в возрастной группе свыше 100, и до вчерашнего вечера я смело мог назвать его своим другом.
– Свыше ста?
– Имеется в виду сумма возрастов игроков. Встречаются сильные типы.
– Вот оно что…
– В общем, мой старый друг сообщает мне, что Дами-Тамбурини задумал меня разорить. А у Мирайдзин чуть раньше поднялась температура, и я сомневался, ехать или не ехать в тот вечер. Как вы думаете, что в подобных случаях делает человек?
– Что?
– Садится и уезжает, вот что он делает. А потом, назавтра, на свежую голову обдумывает, как обстоят дела. Правильно?
– Совершенно верно.
– Пытается понять, правда или нет, что его постоянный партнер нанял профессионала, желая его разорить. И в данном случае возникает еще один вопрос: почему? Но на свежую голову, по здравом размышлении. Верно?
– Верно.
– Для меня – нет.
– Вы остались?
– Да, я остался играть.
– И выиграли невероятную сумму.
– Да.
– Выиграли у своего напарника по теннису или у своего старого друга?
– У своего напарника по теннису, того, который хотел видеть мои слезы. Я был в шаге от полного краха. В крошечном шажке.
– То есть?
– Я поставил на сумму, которой у меня нет.
– Сколько?
– Не скажу, мне неловко. У меня таких денег не было и нет, и, проиграй я, мне пришлось бы несладко.
– Но вы же не проиграли?
– Нет. У меня был бубновый валет против валета треф.
– Во что вы играли?
– В «Техасский холдем».
– Что это?
– Покер по-техасски.
– Сильно отличается от обычного покера?
– Ну, в общем, немного усложнен. У каждого игрока две закрытые карты и пять открытых, то есть общих.
– Что-то вроде «телезины».
– Да. Разновидность.
– «Телезины» или «терезины»? Я так и не понял.
– Думаю, обеих. Это итальянские искажения «Теннесси», ее американского названия.
– В самом деле?
– Да. В Америке в покер играют в разных штатах по-разному. Техасский вариант наиболее распространенный. Разработан специально для контроля за выигрышами и проигрышами, чтобы люди не разорялись, как частенько случается в Теннесси. Но вчера ночью это не сработало. Вчера ночью я был в шаге от краха.
– Но потом все же выиграли.
– Да. Крах потерпел Дами-Тамбурини. Он стал проигрывать и требовал переиграть партию в надежде отыграться, и опять проигрывал и требовал переигрывать, и так раз за разом, пока мы не остались с ним один на один, это была наша игра, наш личный счет. Я играл без остановок, без передышки. За двадцать минут, даже меньше, за четверть часа я выиграл уйму денег.
– Сколько?
– Мне неловко признаться и в этом.
– Почему? Вы же не проиграли их.
– Я их не проиграл, но все равно в этом деле замешан.
– Сколько?
– Восемьсот сорок тысяч.
– С ума сойти!
– Еще бы, удваивая ставки…
– А у вашего друга есть такие деньги?
– Найдутся. Его семья владеет инвестиционным банком, землями, виноградниками, минеральной водой, недвижимостью… Но я от них отказался. И поэтому звоню вам.
– Как отказался? Почему?
– Потому что их слишком много. Что с ними делать? Там был и нотариус, который всегда к услугам в случаях крупных
