и реально произведенным количеством мяса было известно очень немногим людям. Большинство членов Президиума проглотило ложное утверждение А. Б. Аристова, повторенное Хрущевым, будто бы Рязанская область на самом деле вдвое перевыполнила план, то есть дала 100 тысяч тонн мяса, и что реально во всей этой неприятной истории виновата комиссия по мясу во главе с секретарем по сельскому хозяйству Рязанского обкома В. П. Зениным вместе с чиновниками местного совнархоза и облисполкома[586].

Однако несмотря на все старания, масштабные злоупотребления было невозможно скрыть, по крайней мере в узком кругу московских и рязанских функционеров. Проверка в Рязани выявила огромные приписки, которыми занималось множество организаций. Стало ясно, что подтасовки отчетности стали в области системой, в которую были вовлечены многие руководящие и рядовые работники. «Самое страшное состоит в том, что люди, которые стояли у руководства и добивались приписок в отчетности, вовлекали в обман государства целую группу работников, начиная с колхозников, продавцов сельпо, счетоводов колхозов, кончая газетными работниками», — говорил начальник статистического управления области на пленуме Рязанского обкома 6 января 1961 года[587]. В общем, картина складывалась неприглядная. За спиной у многочисленных рядовых нарушителей закона стояли райкомы, координировавшие и вдохновлявшие их махинации и обеспечивавшие им защиту. В свою очередь, райкомы были встроены в обширную иерархическую структуру обмана под эгидой обкома во главе с Ларионовым.

Для того чтобы лучше понять эту систему, целесообразно рассмотреть основные разновидности выявленных приписок. Первая из них заключалась в том, что на различных рынках закупались мясо и скот, которые затем выдавались за произведенные в области. Агенты по закупкам ездили по соседним областям и даже по рынкам и магазинам в Москве в поисках мяса для плана. По оценкам комиссии Российского бюро, таким образом было приобретено 39,5 тысячи тонн мяса на сумму в 237 миллионов рублей[588].

Вторая разновидность махинаций со скотом заключалась в его отправке на так называемую «передержку»[589]. В основе такой практики лежало принятое в августе 1959 года постановление Совмина РСФСР, разрешавшее в момент формальной передачи скота государственным заготовительным органам взвешивать тощий или недокормленный скот, но затем оставлять его на фермах и откармливать, пока тот не наберет вес. Вес скота в момент формальной поставки учитывался в рамках плановых поставок за данный год, в то время как дополнительный вес, набранный в дальнейшем, включался в план на следующий год. Однако эта система провоцировала злоупотребления. Один и тот же скот учитывался дважды. В Рязанской области вес скота, отправленного на передержку, изначально ограниченный величиной в 10 тысяч тонн, за 1959 год увеличился до 31,2 тысячи тонн[590].

Наконец, еще одной распространенной формой приписок являлись так называемые «бестоварные операции». Согласно существовавшим правилам, с целью поощрения сельскохозяйственного производства регионам было позволено сбывать половину мяса, произведенного сверх плана, местному населению — обычно через потребительские кооперативы. В Рязанской области большая часть сверхпланового мяса вообще не попадала населению, а перепродавалась кооперативами обратно колхозам и совхозам, которые, в свою очередь, сдавали его заготовительным органам, выдавая за новое мясо, что создавало возможность для поставок… уже поставленного мяса[591]. Согласно подсчетам инспекторов, объем бестоварных операций по мясу в Рязанской области составил в 1959 году 16,8 тысячи тонн, но эта цифра, скорее всего, была занижена[592].

Таблица 11. Районы Рязанской области с наибольшим объемом бестоварных операций в 1959 году (мясо в тоннах)

Источник: РГАНИ. Ф. 13. Оп. 1 Д. 793. Л. 14.

В ходе проверок в Рязани были выявлены районы, в которых бестоварные операции приобрели наибольший размах (таблица 11)[593].

При более внимательном изучении выясняется, что эти районы объединяла важная черта: их руководители составляли костяк областной руководящей сети. Соответствующие первые секретари райкомов входили в ближайшее окружение Ларионова и были его выдвиженцами. В течение многих лет Ларионов обращался к ним в тех случаях, когда нужно было взять на себя новые социалистические обязательства, затеять очередную кампанию и возглавить ее. Все пятеро занимали ведущие позиции среди районных первых секретарей, а трое из них входили в бюро обкома[594].

Структурное значение этой группы для Ларионова и проводившихся им кампаний по увеличению сельскохозяйственного производства хорошо видно на примере деятельности секретаря Сасовского райкома Н. Н. Кабанова. До того как получить назначение в Сасово, он долгое время работал на разных должностях районного уровня, а с 1943 года — в качестве секретаря разных райкомов. С одобрения Ларионова Кабанов в 1952 году стал кандидатом в члены бюро обкома, а к концу десятилетия сделался одним из самых надежных его союзников. Методы работы Сасовского райкома предлагалось широко использовать всем районным организациям[595]. На пленуме обкома в январе 1960 года Кабанов заявил, что его Сасовский район поставил 2,7 тысячи тонн мяса в 1958 году, в 1959‐м взял планку в 10,3 тысячи тонн, а в 1960‐м ожидал успешное выполнение обязательств объемом в 14 тысяч тонн. Недоброжелатели говорили о Кабанове: «Не успеет трактор в борозду запустить, как докладывает об окончании сева»[596].

Первый секретарь Скопинского райкома партии Ф. С. Пономарев получил эту должность в 1949 году, через год после того, как Ларионов был назначен первым секретарем обкома. 8 апреля 1960 года инструктор заготовительной конторы в Скопинском районе А. З. Евтюхин отправил два письма — в Комиссию партийного контроля и лично Хрущеву, — в которых так лаконично охарактеризовал махинации в ходе кампании по увеличению производства мяса: «Чище Остапа Бендера». «…Через сельпо. Продали, купили [мясо], разменялись бумагами, поручениями, бухгалтера съездили в Госбанк и все готово — колхозы план выполнили, сельпо товарооборот более чем на миллион руб. …Ну а мясо? Где мясо?»[597] За эти жалобы с Евтюхиным расправились. 13 мая 1960 года на собрании актива колхозов его заклеймили за «клевету», представили в самом неприглядном свете, потребовали немедленно исключить из партии. Перед лицом такого нажима Евтюхин отступил, написав формальное заявление о том, что не настаивает на правильности своих выводов[598].

Такой метод отпора «клеветникам» в Рязанской области использовался постоянно. Выступавший на пленуме в Рязани в январе 1961 года заместитель председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР А. Б. Аристов объяснял беспечность