— Осла придется оставить, — сказал Гиз. — Ему не угнаться за лошадьми.

— Бал пойдет с нами, — нахмурился Огерт. — Я не собираюсь бросать его.

— Но, Огерт…

— Нет, Гиз, даже не думай об этом! Я и Бал неразлучны.

— Ты отстанешь!

— Не беспокойся…

— Шестеро или семеро — неважно, — перебил их Нат. — Мы не собираемся перегружать лошадей, впереди долгая дорога. А вас мы не знаем. Так что выбирайтесь сами.

— Они спасли мне жизнь, — негромко заметил Окен.

— Думаю, они спасали свои жизни, — сказал Мок. — А ты просто оказался рядом.

— Но если б не они, я был бы мертв.

— И что ты предлагаешь, отец?

— Ладно, — Гизу порядком надоел этот бесполезный разговор. — Увозите своего старика, а мы и без вас как-нибудь обойдемся.

— Договорились, — сказал Мок и отодвинулся, собираясь встать.

— У меня есть телега, — возвысил голос Окен. — Стоит во дворе.

— Отец! — попытался вразумить его старший сын. — Посмотри на этих людей! Ты знаешь, кто они такие? С чего ты взял, что они на нашей стороне? Теперь нельзя верить каждому встречному!

— Мы впустую теряем время, — зло сказал Огерт. — Мертвяки приближаются.

На улице испуганно заржала лошадь.

— Нет… — Нелти, до этого момента не проронившая ни слова, вскинула голову. В ее слепых глазах отражался огонь. — Мертвяки уже здесь.

Черные фигуры, покачиваясь, брели по дороге, и казалось, что это сама тьма течет, шевелится.

Мертвяков было много, наверное, несколько сотен. Первые из них уже подошли к дому, а хвост колонны все еще скрывался в ночи.

Гиз медленно прикрыл ставень, запер его, осторожно закрыл оконную раму.

— Можете забыть о своих лошадях, — мрачно сказал он сыновьям трактирщика.

Они не ответили. Круглыми глазами смотрели они на охотника, боясь двинуться, сдерживая дыхание.

— Страшно? — усмехнулся Огерт. — Привыкайте. Вы ведь, кажется, на войну собрались…

Мертвяки расхаживали под окнами, скрипели зубами, хрипели, царапали запертую дверь, стучали в закрытые ставни. Они уже взломали курятник и теперь живьем жрали истошно орущих птиц.

— Что будем делать? — Гиз запер последнее окно. — Мне с этой ордой не справиться. Пожалуй, старший брат, нам потребуется твоя помощь.

— Последнее время я слишком часто использовал свой дар, — Огерт покачал головой. — Может, сегодня как-нибудь обойдемся?

— У тебя есть другой план?

— Да… Твой конь и мой ишак на дворе. Там же стоит телега. Двор заперт, ворота крепкие. Мертвяки нас пока не заметили…

— Мы можем попасть на двор, не выходя на улицу? — Гиз, поняв замысел Огерта, живо повернулся к трактирщику.

— Да, — отозвался Окен, крепко сжимая увесистую кочергу. — Через чулан.

— Показывай дорогу. Время дорого…

Они прихватили связку ключей, масляную лампу и несколько головешек. Окен шел первым, следом двигался Гиз, от него не отставал ковыляющий Огерт. Некромант опирался на плечо Нелти и подсказывал ей, где очередной порожек, где ступенька, где надо повернуть, а где пригнуть голову. Притихшие сыновья трактирщика замыкали процессию.

Дверь на двор была такая низкая, что больше походила на лаз.

— Осторожней здесь, — обернувшись, сказал Окен.

— Да, — пробормотал Огерт, — осторожность не помешает…

На дворе было темно.

Трактирщик поднял лампу над головой, но крохотный огонек не мог разогнать тьму.

— Сейчас, — Окен передал светильник Гизу, растворился во мраке. Вернулся через миг с охапкой сена, бросил ее на земляной пол, примял, притоптал, поджег головешкой. Сухое сено занялось сразу, рыжее пламя осветило бревенчатые стены и низкий потолок.

В стойле заворочалась корова, замычала протяжно, недоумевающе.

— Тихо! — метнулся к ней Окен. — Тихо, родная!

Задрав верхнюю губу, громко фыркнул привязанный к подпирающему потолок столбу жеребец, дернул головой, ударил копытом.

— Быстрее!

Телега стояла возле ворот. Она была завалена каким-то мусором — развалившимися корзинами, вязанками хвороста и прелыми мешками; ее колеса вросли в землю.

— Навались, — пропыхтел Гиз, отложив меч и взявшись за деревянные спицы.

Совместными усилиями они сдвинули телегу с места, откатили ее к дальней стене, развернули оглоблями к закрытым воротам.

Пламя угасало.

— Мок, принеси еще сена! Нат, хомут на стене прямо за тобой! Фис, где-то там в углу должна быть дуга! — командовал сыновьями трактирщик Окен.

Мертвяки все же услышали шум, учуяли людей. Они застучали, заколотили в ворота, они пробовали сбить замок, они заглядывали в единственное маленькое оконце — в узкую, ничем не закрытую отдушину — совали в нее руки, тянулись, пытаясь достать, зацепить бегающих по двору людей.

— Придется прорываться! — Гиз держал брыкающегося жеребца, не желающего впрягаться в телегу. — Незамеченными уже не уйти!

В огонь полетели старые корзины. Вихрем взвились к потолку искры.

— Осторожней! — крикнул Окен.

— Кто-то должен будет выйти, чтобы отпереть ворота! — Гиз усмирял жеребца. — Огерт, не пора ли использовать твой дар?

— Еще не время, — пробормотал Огерт, придерживая вздрагивающие ворота, и чувствуя, как холодеет в душе, и леденеет сердце.

— Что ты говоришь?

— Еще не время…

Мечущиеся Мок, Фис и Нат помогали отцу запрягать жеребца, но вреда от них было больше, чем пользы.

Разваливались, рассыпались пылающие корзины, трещали пересохшие прутья, стреляя мелкими углями во все стороны. Дым щекотал горло, ел глаза. Испугано, жалобно мычала корова. Упрямый жеребец, не привыкший к тележной упряжи, ярился, но ничего не мог поделать с настойчивыми сильными людьми.

— Погонишь во всю мочь! — наказал Гиз трактирщику. — Конь горячий, пронесет сквозь любой строй!

Спокойная Нелти стояла возле тихого, невозмутимого ишака и поглаживала кошку. Собирательница верила, что все будет в порядке,