– Да что ты несешь? – слова Реймира звучали столь дико и нелепо, что Фелиция не знала, смеяться ей или снова расплакаться.

– Мой лорд, – подал голос Белен. – Быть может, не стоит так уж торопить события…

– Мы обязательно обсудим, какие события нам следует торопить, а какие – нет, – отрезал Реймир. – Корд, распорядись, чтобы леди Трамм провели в ее покои. Дверь следует запереть, а возле входа выставить охрану.

– Ты садишь меня под замок? Реймир, ты в своем уме?! Ты… ты не посмеешь! Ай! Отпустите меня! Не трогайте! Реймир, ты скотина!

На этот раз солдаты действовали не так учтиво. Грубо заломив девушке руки, они бесцеремонно потащили ее к выходу, попутно отмахиваясь от неумелых тумаков и оплеух.

– Сволочь, гад, сраный импотент! – девушка понимала, что ни к чему хорошему это не приведет, но остановить поток брани не могла. – Будь ты проклят! Сучье отродье! Когда я была с тобой, все время представляла кого-то из своих любовников! Все три минуты! Ненавижу тебя!

– Взаимно, – услышала она голос Реймира, а потом ее вытащили в коридор.

3.

Гвардейцы орудовали в покоях больше часа. Они перерыли все вещи, вывернули наизнанку каждый шкаф и ящичек, заглянули даже в самые маленькие шкатулки. Что именно они старались найти, Фелиция точно не знала, но к делу солдаты подошли основательно. В итоге в их руках оказались все запасные ключи от комнаты и, конечно же, перстень Магнуса – одно из доказательств их связи.

Поначалу Фелиция пыталась сопротивляться, особенно когда один из гвардейцев вываливал на пол ее драгоценные платья. Только зря силы потратила. С таким же успехом она могла молотить по каменной глыбе. Осознав, что все ее попытки расцарапать сволочам их поганые рожи не приведут ни к чему, девушка притихла и принялась смиренно ожидать конца унизительной процедуры. Только когда за солдатами захлопнулась дверь и щелкнул замок, она наконец дала волю эмоциям.

Она не злилась. О нет, ее состояние трудно было назвать простой злостью. Она сгорала от ненависти! Фелиция кричала, срывая голос до хрипоты. Она изрыгала такие ругательства, от которых даже портовые шлюхи залились бы румянцем. Она швыряла в стены все, до чего могли дотянуться ее тонкие пальцы. Под ее свирепым натиском пали все зеркала, усыпав пол острыми осколками. И каждый раз, когда брошенный в стену бокал, блюдце или флакон разлетался вдребезги, она искренне жалела, что попала не в голову Реймиру.

Когда силы иссякли, а в душе осталась лишь острая обида, Фелиция уткнулась лицом в колени и заплакала. Тихо и жалобно. И вместе с каждой слезинкой, скатившейся по щеке, вместе с каждым всхлипом из нее, казалось, выходила часть пелены безрассудства, застлавшей голову. Почувствовав облегчение, она решила дать себе передышку. Следовало успокоиться, прийти в себя и осмыслить все, что случилось с ней за это проклятое утро. Быть может, тогда она сумеет найти выход, который все это время маячил перед ее носом!

Фелиция стиснула зубы и, влепив самой себе звонкую пощечину, зарычала… то ли от боли, то ли от гнева на собственную тупость. Неужели она действительно собирается проверять на собственной шкуре, что именно задумал Реймир? Говорил ли он серьезно или решил ее припугнуть столь дешевым способом? Мог ли он отдать ее под суд? Признаться, Фелиции с трудом верилось во все это, учитывая, как он к ней относился. С другой стороны, не каждый раз твоя возлюбленная признается в измене, да не с кем-нибудь, а с твоим заклятым врагом.

– Думаешь, что можешь просто так угрожать мне? Думаешь, что меня можно запереть, словно скотину? Ну уж нет, просто так я тебе не дамся…

Фелиция поднялась с пола и окинула руины собственных покоев цепким, уже не замутненным от отчаяния взглядом. Запертая дверь слабо подходила для бегства, так что оставался единственный путь – через окно, а чтобы не переломать все кости, следовало опробовать древний, как мир, способ. Способ, описанный едва ли не в половине любовных историй.

Первым делом в ход пошли все имеющиеся в комнате простыни, которые Фелиция как могла крепко связывала между собой. Затем пришла пора платьев, однако их оказалось так много, что после окончания работы большая их часть так и осталась валяться посреди комнаты грудой дорогого тряпья. Фелиция остановилось, только когда сумела надежно приладить один из концов узловатой связки белья к массивной ножке кровати. Она могла поклясться, что провела за работой не больше четверти часа, но тело говорило об обратном. Нежные ладони раскраснелись от усилий и напоминали спелые помидоры, мышцы в кистях затвердели и болели от малейшего движения… а ведь ей еще предстояло самое тяжелое и опасное – спуск.

Страх сорваться и свернуть себе шею не беспокоил девушку до самого последнего момента. Только когда самодельный канат коснулся земли, а сама Фелиция свесила ноги в угрожающую пустоту, она наконец по-настоящему осознала, что ей предстоит на самом деле. Осенний ветер яростно набросился на связанные тряпки, качая их из стороны в сторону. Шерстяной плащ, который девушка сбросила вниз, отнесло к самой окраине сада, где он едва не запутался в голых ветвях яблони. Жестокие порывы трепали ее волосы, дергали за полы узкого платья, покусывая ледяными зубами за бедра.

Сидя на подоконнике, в одном шаге от неминуемого, Фелиция изо всех сил старалась пересилить себя. В глубине души она надеялась, что кто-то заметит ее с улицы и позовет стражу, или что внезапно откроется дверь, в комнату ворвется Реймир и стащит ее на пол. Кто знает, что случилось бы потом, но, по крайней мере, ей не пришлось бы идти на этот кошмарный поступок. К сожалению, а, быть может, и к счастью, ничего подобного не произошло.

– Соберись! Ну же!

Фелиция вцепилась в край простыни, перевернулась на живот, зажав ступнями трепыхающуюся ткань, а спустя краткий, судорожный вдох мраморный подоконник остался в паре шагов над ее головой.

4.

Все пошло не так с самого начала. Едва импровизированная веревка приняла на себя вес беглянки, как обрушился особенно мощный порыв ветра. Фелицию качнуло и со всего маха впечатало в стену. Плечо немедленно пронзила вспышка тупой боли. Девушка вскрикнула и на секунду расслабила натруженные пальцы. В тот же миг шелковая ткань рванулась вверх, растирая ладони в кровь. Фелиция смогла остановить скольжение, только когда ее ноги уперлись в очередной узел.

– Помогите…

Вместо крика с губ сорвался жалобный писк. Первобытный ужас завладел всем ее существом, ужас, которого она не испытывала никогда прежде. Вдобавок ко всему, от чрезмерных усилий начинали неметь пальцы, мышцы ног наливались усталостью. Свирепый ветер свистел в ушах и продолжал швырять ее в стену, словно забавную игрушку. От очередного удара Фелиция снова сорвалась и соскользнула вниз еще немного, почувствовав под ладонями каждую пуговицу, тесемку и застежку. Приоткрыв зажмуренные от страха глаза, она увидела тонкие кровавые мазки там, где ее руки касались одежды.

Фелиция заскулила от отчаяния. Будь перед ней окно второго этажа, она, не раздумывая, ринулась бы в него. Плевать на обвинения, на Реймира и на город. Она бы покорно вытерпела все, стала бы примерной женой… ну или постаралась бы ею стать. Все что угодно, лишь бы выбраться из этого кошмара. Но, к сожалению, под ее комнатой не было окон, так что Фелиции оставалось висеть и ждать, пока силы окончательно покинут ее бедное тело.