трясти нет смысла, резко разворачивается. Тот, кто стрелял в нас, выдал себя. Мой рыжий защитник заметил в сотне футов от нас копошение в кустах и, долго не раздумывая, решил показать и мне, и стрелку, что он тоже не промах. Совершенно в буквальном смысле.

Он подхватывает с земли камень и, размахнувшись, запускает – с такой силой, что тот свистит в воздухе. Из кустов слышится чей-то вой. Это помогает мне окончательно прийти в себя. Я хватаюсь одной рукой за свою голову, а второй – за плечо спасителя. Только что нас чуть не застрелили, а я, как чучело огородное, замер в ожидании. Грегори поворачивается ко мне, и на дне его глаз блестят ужас, азарт и безумство. Он явно доволен тем, что смог угодить камнем точно в цель. Прежде чем я бы что-то сказал, он снова хватает меня за руку и тянет в сторону, куда смылся Рей. Я медленно делаю шаг и слышу, как Грегори рычит:

– Беги, мать твою, беги!

Он толкает меня. И я бегу.

Мелькает мысль остаться и посмотреть, в кого же попал камнем Грегори, но она не самая разумная.

Мы бежим, не оглядываясь и прислушиваясь к каждому шороху, но нас не преследуют, выстрелы больше не звучат. От страха дорогу, обычно занимающую минут сорок, мы преодолеваем в четыре раза быстрее. Мы сбавляем обороты, только заметив забор поместья вдали. Мои легкие горят адским пламенем, в горле полыхает. Будь передо мной лужа, откуда пьют свиньи, я бы упал в нее не задумываясь.

Я в панике смотрю на Грегори. Он, убрав прилипшую прядь со лба, нагоняет меня, крепко хватает за плечи, но лишь смотрит, не в силах вымолвить и слова. Дышит он глубоко и часто, глаза бегают по моему лицу, словно он видит его в первый раз и пытается запомнить. Наконец Грегори отступает. Проводит по волосам рукой, прикрывает глаза. Опасность миновала, но, к сожалению, никуда не делась. Я открываю было рот, но Грегори опережает меня:

– Пойдем в дом? – Он задыхается, слова даются ему тяжело. – Кажется, я понял, что к чему, но я умру, если не попью воды. – Это он уже хрипит, как загнанная лошадь. – Франческо?

– Да, все хорошо. Относительно хорошо. – Я осматриваюсь по сторонам и цокаю языком. – Рея нигде нет. Ты иди в дом и расскажи всем, что случилось. Я пойду поищу Рея и приду в себя немного. Хорошо?

– Давай я пойду с тобой! – Он делает шаг вперед.

– Не стоит. Если он напуган, то мы никогда его не отловим. Он успел привыкнуть к тебе, но давай не будем забывать, что Рей все же конь. – Я улыбаюсь Грегори и в шутку щиплю его за щеку, вызывая громкое «ой». – Постарайся рассказать кратко и без лишнего драматизма. Он сейчас ни к чему.

– Ой, это ты постоянно где-то в облаках летаешь и все думаешь о своей земле и лошадях! – оскорбленно ворчит Грегори, дергает меня за волосы и, не дожидаясь ответных мер, спешит в сторону дома.

– Молча, Грегори, я делаю это молча! – кричу я вдогонку, а он лишь качает головой. Я, еле ворочая ногами, бреду в сторону конюшни. Скорее всего, Рей, испугавшись, не нашел места безопаснее, чем загон.

День из прохладного обратился в само слово «жар». Я уже не трачу сил: не стираю пот со лба, шеи, плеч и груди.

Странно: дверь конюшни качается на ветру, хотя я вроде прикрывал ее. Надеюсь, Алтей не сбежал со скуки из-за того, что кое-кто забыл его. Перед тем как проверить это, я подхожу к бочке с ледяной водой и опускаю туда голову. Пить не решаюсь: однажды Джейден купал курицу в такой же бочке. И пусть ему уже не семь, многие привычки брата не изменились. Я устал после тренировки, а уж после забега до дома окончательно растерял силы и плохо соображаю. Ледяная вода меня взбодрила, но, чувствую, это ненадолго.

– Ну, дружище, или я забывчивый дурак, или ты чересчур умный конь. – Я захожу в конюшню. Алтей с интересом разглядывает меня, в его глазах нет упрека из-за сорвавшейся прогулки. Даже хорошо, что Грегори забыл о нем: уберег от риска попасть под пулю. – Ну же, Рей. Покажись! – стоит мне назвать его имя, как черная голова появляется над дверцей загона. Вот умница! Пригнулся! – Ты меня, дружище, поражаешь! Как ты?

По его бешеным глазам и нервному подергиванию головы понятно, что не очень хорошо. Он что, ни разу не слышал сигнального выстрела? В конце концов, мы живем на Диком Западе, и перестрелки тут случаются намного чаще, чем того хочет шериф. Я вспоминаю о сложном разговоре под крышей дома и понимаю: ждать некогда. Я подхожу к Рею, но тот начинает пятиться и ржать. Пораженный, я застываю.

– Эй, дружище. Ты чего? Это я, Франческо. Твой друг. – Я делаю еще шаг к нему, и он, о чудо, больше не шарахается. – Ты не пугай меня так. Я же люблю тебя и ничего не сделаю. – Я улыбаюсь. Он все так же настороженно и внимательно следит за моими движениями. – Давай я не буду нервировать тебя? Ты заслужил яблоко и немного отдыха.

Я поворачиваюсь на месте. Медленно. Плавно. Бесшумно. Я ищу глазами ведро с водой. После тренировки и галопа до дома Рей измотан, и ему жизненно необходимо попить. Как и мне. Но сначала Рей. Заметив воду, он начинает нетерпеливо перебирать копытами и, кажется, совсем успокаивается. Хорошо. Я давно так не нервничал. Да я пули так не испугался, как реакции Рея на меня! Он ведь мое самое родное существо, в чем-то даже роднее братьев. Позор на мою голову, но это так.

Я ставлю ведро и запускаю руку в гриву Рею, пока он с жадностью пьет. Алтей смотрит на яблоки в другой моей руке, как на последний оплот справедливости. Улыбаюсь и, пока Рей утоляет жажду, даю Алтею откупное яблоко.

– Не злись, сам знаешь, Грегори дурень. Что с него взять? – рядом слышится фырканье. Вот теперь я узнаю Рея: недовольный и наглый. – Не действуй на нервы. Вот твое яблоко, ешь и не пугай меня больше. – Сначала это исчадие ада съедает угощение, а потом бодает меня в плечо и мотает головой. – А я-то тут при чем? – Он смотрит в сторону выхода. – Ты что… о боже! Ты волнуешься за Грегори? Или опять хочешь на тренировку? Отвечаю сразу на два вопроса. С ним все хорошо, и сегодня ты в стойле, для безопасности. – Я треплю