вновь улыбнулась. Истинная дочь своего отца! Как же легко она забыла и, кажется, вовсе не волновалась, что он подыхает где-то в темнице – или вовсе уже казнён! Впрочем, кириос ди Эмери, сидящий за этим же столом и благосклонно поглядывающий на то, как его полураздетая дочь любезничает с Орханом, вполне мог ей сказать, что Джонотан убит.

Джонотан вспомнил своё обещание убить его, и теперь оно стало ещё ярче. Если Сезар ди Эмери считал, что может безнаказанно убить его родителей, забрать себе всё, уничтожить его самого, как ставшего ненужным свидетеля его греха, то он глубоко ошибся.

Джонотан ди Арс уже давно не тот мальчишка, что слепо верил опекуну и единственному взрослому, протянувшему руку сироте. Рука оказалась рукой убийцы и предателя, – и этот предатель заплатит за всё сполна. Джонотан с глухой тоской подумал, что именно его безумная, неостановимая любовь к Агате столько лет позволяла ему закрывать глаза и так слепо верить её отцу, ведь не могло же чудовище подарить жизнь самому светлому и яркому солнцу в его жизни.

Что, если он ошибся и в этом? Что, если Агата таит в себе такое же тёмное и мрачное зло, пропитавшее душу торговца и предателя ди Эмери?!

Но разве виновата она в том, что выполняет волю отца? Она ничего не знает. И просто ищет лучшей жизни. Так или нет?

Джонотан сжал челюсти. Ему хотелось сказать Агате правду или что-то, что заставит её вспыхнуть и разозлиться, но даже сейчас, когда он видел её любезничающей с другим, он не мог себе представить, что сможет причинить ей боль.

Он вздохнул и медленно выдохнул, успокаивая магию, чувствуя, как на смену злости приходит опустошение, растекаясь по венам, как оно становится почти физически ощутимо.

Разве достоин он был тревоги и слёз Агаты? Обычный парень, рано потерявший своих родителей, без гроша за душой. Он дразнил её и заключил то давнее, совершенно дурацкое пари, когда она смотрела на него влюблёнными глазами. И ни на мгновение не подумал, что может ранить этим её чувства. Просто он слишком хорошо знал, что она чувствует, и был уверен, что она знает, что чувствует он. Какой он идиот! А потом исчез, воспользовался случаем и отправился на поиски ответов о своих погибших родителях. Он мог просто быть рядом с ней всё это время.

И сам подтолкнул кириоса ди Эмери сюда, своими руками организовав сделку, из-за которой Агата сидела сейчас, улыбаясь и принимая восхищение всех мужчин в зале.

Она неожиданно замерла и тревожно огляделась, словно почувствовав его взгляд. Джонотан потянулся было магией: ведь всё так просто, он точно узнает, что она чувствует, и тогда…

Ему на плечо легла тяжёлая рука Десира, сжимая и напоминая, что пора спешить. Да и Хайрат – проклятый верный пёс Орхана, а ещё и весьма способный маг – он наверняка это почует, а снова бегать по крышам от всей стражи города, от людей Орхана и от теневых стражей аль Асада – просто самоубийство.

– Уходи, Джонни, – прохрипел над ухом Десир. – Нас найдут и убьют обоих.

Джонотан не ответил, не в силах перестать смотреть на Агату, которая так заразительно разулыбалась словам Ахмата, сидевшего по правую руку от неё. Знала бы она, сколько крови пролил этот человек, выбивающий долги из тех, кто провинился перед Орханом, она наверняка больше не смотрела бы на него так.

Взгляд снова вернулся к Сезару ди Эмери.

– Эй, – с силой дёрнул Джонотана за плечо Десир, теряя терпение.

Ужас и паника всё больше затапливали теневого стража, лишая остатков стойкости и выдержки, которую они наверняка тренировали под началом аль Асада.

Джонотан перевернулся на локте, откинулся на спину и встретился глазами с Десиром, поймав в них не только тьму и страх, но и чувство долга.

– Уходим, – криво улыбнулся он. – Но не в порт. Ты проведёшь меня к Акраму.

Глава 27

Орхан – разбиватель сердец

– Кирия ди Эмери, это совершенное безумие! – Даже в тихом шёпоте, приглушённом покрывалом, скрывающим Элен так, что на виду оставались только глаза, было слышно недовольство и укор.

– Я знаю, Элен. Знаю, – пробормотала Агата, запирая снаружи дверь комнаты Фадии и на всякий случай дёргая ручку.

Надзирательница, приставленная к ней Хайратом, ни в чём не была виновата. Наоборот, часто вставала на её сторону и помогала разобраться в жизни в гареме, однако именно сейчас жизненно важно было оставить Фадию взаперти.

Умудрившись напоить Фадию сонным сбором, который раздобыла Элен, вскоре после обеда Агата проводила её до комнаты, посидела, выслушивая долгие и мудрые наставления для будущей жены повелителя, и дождалась, когда строгую смотрительницу гарема наконец сморит сон.

Немудрено, что для её объемов требовалась немалая доза сонных трав, но всё-таки план сработал.

Тихо выскользнув из её комнаты, Агата успела не только вручить дожидавшейся Элен абаю, закрывшую компаньонку с ног до головы, но и предусмотреть возможность побега неугомонной восточной женщины.

– Агата, это немыслимо – запирать вот так взрослую женщину в комнате! – шёпотом причитала Элен, наблюдая за тем, как Агата запирает дверь.

– Угу.

– И вообще весь план…

Агата повернулась к ней и прижала палец к губам. Кажется, она слишком многому успела научиться у Джонни… Боги, как же она по нему соскучилась!

– Ох. Что-то подсказывает мне, что та дверь на корабле… – охнула Элен, догадавшись, кто на самом деле испортил замок и не позволил ей следить за воспитанницей и за её приличным поведением.

Агата снова цыкнула, призывая к молчанию, и потащила её за собой.

Они с Элен, не скрываясь, торопливо, но чинно направились по коридорам дома Орхана, старательно игнорируя безмолвных стражей, но всё равно вздрагивая от каждого звука.

Элен с густо подведёнными чёрным глазами, обрызганная восточными духами, такая же грузная и при этом бойкая, была пугающе похожа на надзирательницу гарема Фадию, что стоило усилий напоминать себе, что это не она.

– Просто безумие, – снова запричитала Элен.

– Безумие – по приказу отца выйти замуж за этого самодовольного бородатого мужлана, мнящего себя пупом всего мира и готового слагать о себе восхваляющие легенды уже при жизни! – прошипела Агата и решительно потянула Элен дальше по коридорам, хотя по их плану именно она сопровождала ценную невесту в город. – Он считает меня вещью! Мой долг – спасти Джонотана от казни, и я сделаю для этого всё. Уверена, отец будет счастлив знать, что его воспитанник остался жив. Сами знаете, он так переживает за того, за кого с