двумя пальцами: ели в Ануаре руками, и Агата моргнула, не сразу сообразив, что именно он хочет. – Попробуй же.

То, что происходило, казалось ужасно интимным и неправильным, но что она могла сделать, если уже сама села рядом и всячески привлекала его внимание?

– Вы не видели, как она танцевала с этим сбежавшим капитаном ди Арсом, господин, – елейно протянул Хайрат, и Агата, заметив, что Орхан нахмурился, сочла за благо открыть рот и осторожно откусить кусочек мяса, хотя видят боги, хотелось откусить Орхану палец, даже несмотря на риск подавиться многочисленными перстнями.

– Я же уже приказал отрубить ему голову, – Орхан мимолётно дотронулся пальцем до её губ, вызывая прерывистый вздох, и улыбнулся, снова омывая руки от жира.

– Думаете, по мёртвому она будет вздыхать меньше? – кажется, Хайрат позволил себе небывалую дерзость, потому что Орхан прямо-таки прорычал в ответ:

– Она будет любить только меня! Помни своё место, Хайрат, или я сам тебе о нём напомню! – и добавил уже спокойнее, обтерев руки и кривовато улыбнувшись, замечая, что Агата смотрит на него тревожно: – Чтобы сегодня же его поймали и обезглавили! И не дай Луна, эта девочка об этом узнает. Пусти слух, что я щедро наградил его и отпустил домой. После первой же ночи, когда артефакт будет активирован, она уже никуда от меня не денется.

И он нежно погладил её по спине, спустившись ниже талии, отчего обратившаяся в слух Агата вздрогнула.

– Не бойся, услада моих очей, – Орхан заговорил с приятным акцентом на энарийском и улыбнулся, и его суровое лицо преобразилось: он вновь выглядел радушным и довольным жизнью, – мой гнев направлен не на тебя.

– К сожалению, я совершенно не знаю ануарский, мой господин, – изображая искреннее расстройство, проговорила Агата извиняющимся тоном, послав отцу, который мог легко разрушить её легенду, предупреждающий взгляд. – Поэтому чувствую себя такой потерянной, когда не понимаю, о чём вы говорите.

Если бы отец понял, о чём они только что говорили, то не сидел бы такой самоуверенный! Впрочем, ему явно плевать на судьбу Джонотана!

– Не переживай, моя трепетная роза, – Орхан нежно коснулся её щеки. – Уверен, нам с тобой будет не до разговоров.

Агата чуть не взвыла от бессилия, посмотрев на отца самым тяжёлым взглядом и подумав, что даже Вильхельм слушал и придавал значение её словам.

– Не хочу омрачать обед и женский слух деловыми разговорами, – произнёс между тем отец, – но повод более чем радостный, и я хотел сказать, что все бумаги с нашей стороны готовы. Я вижу, что оставляю дочь в надёжных руках, и готов буду отправиться сразу, как мы покончим с формальностями.

Агата едва не закатила глаза и принялась незаметно накручивать на палец кисточку подушки, на которой сидела, – всё что угодно, только бы отвлечься и не дать почувствовать проклятому магу её эмоции: больно подозрительно Хайрат на неё косился во всё время разговора. На миг даже показалось, что не только Хайрат смотрит так въедливо: по спине пробежали мурашки, будто за ней – именно за ней – следит кто-то ещё, и следит недобро.

Интересно, могут ли девицы из гарема наблюдать за сидящими на ужине из потайных окон или вон из-за той картины, чудовищно огромная рама которой висит как будто криво и отходит от стены?

Вспомнились истории о тайных убийцах и отравлениях, и Агата резко отставила бокал с вином.

– Ваша дочь, мой друг, – с готовностью отозвался в этот миг Орхан, – прекраснейшая из женщин. Она станет украшением моего дома, а наше с вами общее дело будет процветать. Восхищаюсь вашим талантом находить союзников. И рад, что вы обратили ваш взор так далеко за море. Я рад породниться с вами, кириос. И если у меня были какие-то сомнения прежде, то, как только ваша чудесная дочь переступила порог моего дома, они пропали. И в качестве благодарности и моего доброго расположения я подарю вам один из своих кораблей. Уверяю, мои люди так же надёжны, как ваши, и будут хранить ваш покой на пути домой, вы заслужили это после всех злоключений по дороге сюда. А найти капитана и команду для такого прекрасного торговца, как вы, не составит труда.

– Благодарю за столь высокую оценку моих деловых качеств, – ди Эмери приложил руку к сердцу и немного наклонил голову, – и за столь щедрый дар.

«И не скажешь, что накануне он дрожал от ужаса из-за того, что правда об артефакте может вскрыться», – мрачно подумала Агата, улыбаясь так, что уже начало сводить скулы, и мысленно обещая себе поискать местную библиотеку или что-то вроде того, где можно будет попробовать узнать об артефакте. Орхан сказал что-то про активацию, а значит, вполне вероятно, что у неё на ноге сейчас не золотая побрякушка, а действительно ценная вещь.

– А ведь ди Арс хороший капитан и сильный маг, – елейно протянул Хайрат на ануарском, вздыхая. – Жалко будет терять такого, особенно с учётом договора с этим, – он взглядом указал на ди Эмери.

– Договорись со вторым, как его там? Который пират, – небрежно отмахнулся Орхан. – Как временное решение, разумеется. Когда найдём замену, отрубим пирату голову.

– Прекрасный план, господин, – хмыкнул Хайрат.

Лицемерная тварь! Агата изо всех сил сжала край подушки, на которой сидела, представляя, что это шея Хайрата. А ведь был таким обходительным на приёме в честь её дня рождения! А теперь делает всё, чтобы Джонотана казнили. И ведь не вмешаешься, иначе придётся показать, что она их понимает, а это преимущество Агата предпочитала пока оставить в тайне.

Да и не поможет её вмешательство: что бы она ни сказала, это будет проявлением заботы о Джонотане, а Орхан подобного явно не потерпит. Самовлюблённый восточный хлыщ! Чтоб тебя твои змеи из гарема покусали! Если её план не сработает, то она устроит ему «украшение его дома», пусть даже это будет последнее, что она сделает в своей жизни!

Агата мило улыбнулась и продолжала изображать изящную, очень дорогую и очень молчаливую статуэтку до конца обеда, чем, кажется, несколько усыпила бдительность Орхана и бросающего на неё подозрительные взгляды Хайрата.

Глава 26

Я убью тебя

Медленный вдох, и ещё более медленный выдох. Джонотан провёл в этой темнице на одном месте, не двигаясь, уже целую бесконечность. Только полная неподвижность и глубокое дыхание могли вернуть ему утерянную силу. «Выгорел», – как насмешливо, но точно бросил Вильхельм.

Он и правда выгорел дотла – и не только потому, что обратился к своей магии, сражаясь с нашествием пиратов, бросаясь в абордажный бой, чтобы