Шрифт:
Закладка:
Видимо, Синдо ввел полный карантин, чтобы не заразить простудой своего товарища. Они услышали шорох, когда Юки передавал трубку.
– Алло. – Это был голос Синдо. Но очень приглушенный, словно у похитителя, требующего выкуп.
– Какая температура? – сразу же спросил Киёсэ, и Синдо ответил:
– Нормальная.
– Какэру там?
– Да, – сказал Какэру и приблизился к телефону.
– Купи маски по дороге, если сможешь. Я оставлю те, что на мне, Юки.
– Если температура нормальная, к чему такие предосторожности? – поинтересовался Киёсэ.
– Почему Хайдзи-сан меня слышит? – Синдо заволновался.
«Это ведь громкая связь», – про себя объяснил Какэру.
– Понял. Я куплю, не волнуйся, – ответил он вслух.
– Синдо, пей как можно больше воды, – порекомендовал Киёсэ. – Даже если ты обмочишься во время бега, это лучше, чем обезвоживание.
– Мне оба варианта не нравятся, – рассмеялся Синдо, и тут же звонок оборвался.
– В телефонах бывают полезные функции, – сказал Киёсэ, глядя на свой телефон. Какэру выключил громкую связь.
– Ты не знал? – спросил он.
– Нет.
Интересно, а для чего тогда, он думал, эта кнопка? Озадаченно покачав головой, Какэру побежал к магазину на платформе. Поезд на Хаконе-Юмото прибыл как раз в тот момент, когда вернулся Киёсэ с масками в руках.
Киёсэ вошел в поезд, слегка опустив глаза.
– Как же тяжело, что я не могу сказать ему: «Не надо бежать через силу».
Какэру положил маски в карман и молча последовал за Киёсэ.
Для Дзёты младший брат-близнец Дзёдзи был и правда второй половиной души.
Родители Дзёты и Дзёдзи никогда не путали своих сыновей. Когда близнецы были младше, они часто разыгрывали остальных взрослых, притворяясь, что Дзёта – это Дзёдзи, а Дзёдзи – Дзёта. Но родители всегда их различали.
Дзёта думал, как же это удивительно. Ведь иногда, когда он смотрелся в зеркало, даже он не мог сказать, кто он – Дзёта или Дзёдзи.
Родители близнецов никогда не сравнивали сыновей. Да и что сравнивать, они были совершенно разными людьми. И они любили своих детей, хоть те и выглядели одинаково.
Это было естественное чувство мам и пап, и, только повзрослев, Дзёта узнал, что не все родители так относятся к своим детям. Некоторые сравнивали детей и считали их своей собственностью. Дзёта радовался, что у него все не так.
Несмотря на то что их лица были одинаковыми, души были разными.
Заслуга родителей заключалась в том, что Дзёта смог легко и естественно принять этот факт. Для Дзёты вполне естественно было любить своего брата-близнеца как самого близкого ему человека и как человека, который полностью отличался от него самого.
Дзёта и Дзёдзи всегда были вместе. Они спали в одной комнате, ходили в одну школу и вместе играли в футбол. Они мирились столько же раз, сколько ссорились, у них были общие друзья.
Дзёта почти все знал о Дзёдзи. Знал его любимые блюда, знал, что у него есть маленькая родинка на правой лодыжке, знал, с кем и когда тот впервые поцеловался. Но он также знал, что Дзёдзи сильно отличается от него.
У Дзёты и Дзёдзи было много друзей. Окружающие считали их жизнерадостными и веселыми. Это было совершенно верно, и нечего было на это возразить, хотя Дзёта полагал, что для описания его характера нужны какие-то иные слова.
Характер Дзёдзи более непосредственный.
Благодаря тому, что он рядом, атмосфера становится расслабленной. Когда Дзёдзи смеется или сердится, в этом проявлении эмоций нет никакого расчета, они честны и простодушны.
Дзёта не был таким простым и открытым. Иногда он действовал расчетливо, понимая, что может понравиться окружающим. Строго говоря, такие открытые люди, как Дзёдзи, были редкостью. Именно за это Дзёта еще больше любил своего младшего брата.
«Вряд ли Дзёдзи это уже заметил, – подумал Дзёта, – но пришло время нам идти разными путями. Мы всегда были вместе, мы всегда делали одно и то же, но так не может длиться вечно».
От перекрестка Хамасука он двигался на юг и выбежал на дорогу Сёнан Кайган. По прибрежной дороге ветер со свистом дул прямо в лицо.
Дзёта и Дзёдзи ничем не отличались друг от друга в учебе и спорте, они учились в одной школе и были постоянными членами футбольной команды.
Однако бег больше пришелся по душе именно Дзёдзи.
В данный момент их результаты не сильно различались. Но Дзёта, который знал Дзёдзи лучше, чем кто-либо другой, заметил это.
«Это, наверное, максимум того, что я могу, но Дзёдзи будет бегать быстрее. Он может бегать в том мире, которого я даже не вижу. В нем есть этот талант, и, похоже, он ужасно любит бегать».
Дзёдзи любили многие, и он любил всех одинаково. Энтузиазм и одержимость Дзёдзи бегом стали для Дзёты неожиданностью.
Он думал, что брату это занятие скоро наскучит, но Дзёдзи посвящал себя бегу день за днем.
Казалось, даже Киёсэ не замечал, но Дзёдзи иногда прокрадывался и тренировался в одиночку поздно ночью. Он тихонько вылезал из-под одеяла, чтобы не разбудить Дзёту, и возвращался после часовой пробежки на улице.
Когда они оставались вдвоем в своей комнате, Дзёдзи постоянно говорил о Какэру: «Бег Какэру сегодня был потрясающим. Интересно, смогу ли я так бегать?»
Чтобы стать хоть немного ближе к Какэру, он вставал на татами и говорил: «Ниитян, проверь, правильно ли я держу корпус».
В те моменты в глазах Дзёдзи появлялся блеск.
Дзёта и Дзёдзи часто ссорились с Какэру – может, оттого, что были сверстниками. С точки зрения Дзёты, Какэру выглядел неуравновешенным именно из-за своей простоты и прямолинейности. Иногда это раздражало его, и он набрасывался на него.
Но Дзёдзи боготворил Какэру. Ему было стыдно, что он надеется на то, что Какэру его признает, поэтому он пытался восстать против этого.
«Ты повзрослел, Дзёдзи» – об этом Дзёта думал с сожалением и радостью.
Для младшего брата самым большим соперником до сих пор был Дзёта. Они всегда были целью друг для друга и влияли друг на друга на протяжении всей своей жизни. Но теперь у Дзёдзи наконец-то появился соперник и цель по имени Какэру.
«Если бы мы не стали бегать, то и не узнали бы этого. Мы бы еще долго видели одно и то же. Но на этом история заканчивается, Дзёдзи».
Благодаря энтузиазму Дзёдзи Дзёта тоже начал бегать. Он и другие ребята из Тикусэйсо достигли того уровня, на котором могли участвовать в Хаконе Экиден. Но Дзёдзи стремился дальше. В дальние дали, где Дзёта уже не сможет его догнать.
«Так тому и быть, – подумал Дзёта. – Это не меняет того факта, что Дзёдзи – мой любимый младший брат. Я должен радоваться тому, что мой младший брат стал самостоятельным. Сейчас все, что я могу сделать, – это бежать изо всех сил. Это будет подарком для Дзёдзи, которому еще понадобится много времени для достижения высот, к которым он стремится. Я надеюсь, что однажды Дзёдзи победит. Неважно, сколько лет на это уйдет, я надеюсь, что он станет таким же быстрым и сильным, как Какэру, если не сильнее. Пусть он станет бегуном, которого никто не сможет превзойти».
Дзёта все еще не знал, что он будет делать тогда. Но он был уверен, что будет болеть за своего брата всем сердцем, как и сейчас.
Когда он бежал, обзор закрывал перелесок, посаженный для защиты от схода оползней, и он не мог видеть море. Только запах прилива разносился ветром над дорогой с перекрытым движением.
Дзёта подумал, что об этой трассе говорят, будто она не слишком примечательна. Но она на самом деле очень сложная.
Третий этап часто считают просто промежуточным. От шоссе номер один дорога двигалась на юг в сторону Хигасиматано. После станции Фудзисава, на восьмом километре, шоссе сменялось обычной городской дорогой. После правого поворота на перекрестке Хамасука и перехода на сто тридцать четвертое шоссе, известное
