На станции Тоцука Дзёта и Кинг сидели на клеенчатом коврике и разговаривали, глядя в портативный телевизор.

– Они почти не показывают команды, занимающие более низкие места. Как там Муса?

– Ничего не поделаешь, среди лидеров такая борьба идет.

На экране Университет Манака наконец начал сильно отрываться от Рикудо и Босо.

– Но я уверен, что с Мусой все будет в порядке.

Как раз в этот момент на экране появился рейтинг на пятнадцатикилометровой отметке. Кансэй на восемнадцатом месте. Без учета сборной команды они были на семнадцатом. Камера переключилась, чтобы показать, какая борьба разворачивается на трассе среди команд ниже по рейтингу. Муса быстро приближался к пяти бегунам перед ним.

– Смотри!

– Отлично!

Дзёта и Кинг радостно пожали друг другу руки.

– Нет времени сидеть без дела, Дзёта. Муса может быть здесь очень скоро.

– Думаю, мне лучше посидеть спокойно перед забегом. – Дзёта, который уже закончил пробежку, растягивался сидя. – Кстати, как у тебя продвигается поиск работы?

– Почему ты завел об этом речь именно сейчас?

– Я начну психовать, если мы хоть о чем-то другом не поговорим.

– От этой темы меня в пот бросает, – сказал Кинг с недовольным видом, но его миссия сейчас заключалась в том, чтобы перед третьим этапом успокоить Дзёту.

Он неохотно ответил:

– Никак не продвигается. Откуда у меня время при такой жизни работу искать?

– Хм, что же ты собираешься делать? Будешь безработным выпускником?

– Без вариантов, придется еще на год остаться. – Кинг обнял колени, вздохнул и посмотрел на небо. В голубом зимнем небе плыли тонкие белые облака. – Интересно, простят ли меня родители?

Его дыхание, когда он выдыхал, превращалось в пар, который плыл так же, как тонкие облака на небе, и растворялся в воздухе.

– Оставайся на год. – Дзёта сидел, обхватив колени, раскачивая верхнюю часть тела вперед-назад и опираясь на ягодицы. – Давай в следующем году снова поедем в Хаконе.

– Ну ты и идиот, год только начался, а уже говоришь о следующем. Я пас. У меня же тогда опять не получится найти работу, – Кинг молниеносно отверг предложение Дзёты, а потом осекся. – …А ты что, и в следующем году собираешься участвовать?

– Да. – Дзёта встал. – Конечно.

В глазах Дзёты появилась серьезность, какой раньше не было. Видно было, что он готов. Почувствовав боевой дух Дзёты перед стартом, Кинг вдохновился.

– Хорошо. – Кинг тоже встал на ноги и потянулся. – Давай легонько пробежимся.

Дзёта и Кинг стали туда-сюда бегать по эстафетной станции Тоцука, переполненной народом.

Последние три километра адского подъема наверх Муса преодолевал только с помощью силы воли.

Перед началом склона он обогнал Евразийский университет. Рядом с ним бежали Токийский университет Гакуин, Университет Акэбоно, Университет Китаканто и бегун из сборной команды. Он не видел участников перед собой. То ли из-за расстояния, то ли из-за машин и рельефа местности.

На данный момент он был всецело поглощен тем, что следил за движениями четверых спортсменов, бегущих вместе с ним. Они не могли позволить себе отстать здесь. Ему хотелось по возможности сделать рывок, обогнать эту группу и передать эстафету бегуну третьего этапа. Но при этом Муса чувствовал, что все остальные планируют то же самое.

После того, что они уже преодолели, никто не хотел отстать от группы.

Его физические и эмоциональные силы были на пределе, но упорства все же хватало, чтобы продолжать движение, не сбавляя скорости.

Эстафетная станция Тоцука находилась на середине склона. Еще пятьсот метров. Обзор слева был перекрыт шумопоглощающим ограждением, но, судя по зрителям вдоль дороги, станция была уже близка. Муса увидел, что бегун сборной команды, который был прямо перед ним, вспотел больше, чем он. Все бегуны тяжело дышали. Разумеется, и Муса тоже.

Нужно было делать это сейчас. Муса обошел бегуна сборной команды и встал во главе группы. Это был его рывок из последних сил.

«Лишь бы передать ленту Дзёте на эстафетной станции Тоцука. А потом будь что будет, пусть упаду и не смогу встать. Мое время далеко от рекорда для этого этапа, но я бегу изо всех сил. Хотя бы на последних сотнях покажу этот бег всем, не сломавшись».

Муса поднял подбородок, его поза была неподобающей для бегуна на длинные дистанции, но ему было наплевать на внешний вид. Он уже видел эстафетную линию. Он видел, как Дзёта медленно поднимает руку. Муса наклонился и помчался вперед. Он даже не понял, когда снял ленту, но она была в кулаке, который он протянул Дзёте.

Это был забег настоящего бегуна.

Дзёта дважды хлопнул Мусу по руке той рукой, в которой была лента. Муса слышал легкие шаги убегающего Дзёты, после чего потерял сознание.

В следующее мгновение Муса понял, что лежит на клеенчатом коврике. Судя по всему, это была парковка перед лапшичной и магазином подержанных автомобилей. Все вокруг гудело от голосов организаторов, закончивших забег спортсменов и их сопровождающих. Видимо, он вырубился на несколько минут. Перед глазами появилось лицо Кинга, залитое слезами.

– Ты пришел в себя? Отличный забег, Муса.

По объяснениям Кинга Муса смог оценить ситуацию. Муса вырвался вперед на последнем отрезке, оказавшись на станции тринадцатым. Он обогнал семь команд и пробежал двадцать три километра за один час десять минут и четырнадцать секунд. Это было двенадцатое время среди двадцати участников второго этапа.

Несмотря на то что они поднялись на тринадцатое место, они отставали на двадцать семь секунд от Университета Синсэй, занимавшего двенадцатое место, и всего на шесть секунд шли впереди Университета Токио Гакуин, занимавшего четырнадцатое место. Положение было опасным, но благодаря упорству Мусы у Кансэя еще оставалась надежда.

– Дзёта был в таком восторге, когда увидел, как ты бежишь. – Кинг потер свой нос, красный из-за того, что он все утро провел на улице.

«Отлично. Я хорошо пробежал».

Губы Мусы задрожали, и он молча кивнул. Если бы он что-нибудь сказал, слезы хлынули бы из глаз, выливаясь из него вместе со словами.

Какэру и Киёсэ прибыли на станцию JR Одавара, чтобы пересесть на железную дорогу Хаконе Тодзан.

– Ясно, понял. Спасибо. – Киёсэ закончил разговор с Кингом. – Кинг говорит, Муса пришел в себя. Они вдвоем поедут в гостиницу в Фудзисаве.

– Хорошо.

Какэру выдохнул с облегчением. Он не находил себе места с того момента, когда увидел по телевизору, как на станции Тоцука упал Муса. Кинга это тоже, видимо, подкосило – некоторое время он не отвечал на звонки. Наконец Кинг позвонил сам и сообщил, что с Мусой всё в порядке.

– Разве мы не должны были позвонить Дзёте перед стартом?

Они купили билеты и прошли через турникеты. Киёсэ проверил на электронном табло время отправления поезда. По линии Одакю электричка до Хаконе-Юмото должна была прибыть примерно через десять минут.

– Близнецы справятся, даже если мы оставим их без внимания. У них такой характер – если волнуются, сами позвонят.

Какэру подумал, что он прав. Они плечом к плечу спустились по лестнице. На платформе то тут, то там стояли нарядно одетые люди, явно отправлялись на какие-то торжества.

– Проблема в другом, самочувствие Синдо.

Перед прибытием поезда Киёсэ начал набирать номер на своем телефоне.

– Юки? – спросил Какэру.

Киёсэ кивнул. Юки взял трубку:

– Это я.

Какэру потянулся к телефону Киёсэ и нажал на кнопку, чтобы включить громкую связь. Народу вокруг много, вряд ли кого это побеспокоит. Какэру схватил Киёсэ за руку, изменив положение телефона так, что он оказался прямо перед их глазами.

– Как там Синдо?

– Я не знаю, – ответил Юки. – Мне не оценить цвет его лица, и он не дает мне измерить температуру. Думаю, он не очень.

– В смысле «не оценить цвет лица»? – Киёсэ поднял брови. – Ты рядом с ним?

Юки должен был присоединиться на станции эстафеты Одавара к Синдо, который бежал пятый этап. Киёсэ расстроился, что не смог проведать его, хотя был так близко.

– Синдо рядом, – сказал Юки. – Но он