Шрифт:
Закладка:
– Зачем это им?
– Не знаю. Так они устроены.
– Это, может, у них от протестантизма? Там правда нужна, а в православии – она не очень важна.
– Я думаю, что и нам важна. Хотя правда – это не оселок, для нас важней сердечность. Если даже лгут, но лгут душевно, – мы это примем. Я думаю, дело не православии, а в каком-то русском образе мышления. Отсюда некоторая наша опьяненность, некая нетрезвость нашего сознания. У них вот этого нет!
– Так скажите мне как православный писатель: является ли Америка обителью зла? Что, желтый дьявол там правит бал?
– Я так не считаю. Америка – страна себе на уме. Ничего дурного, глобально дурного, про Америку сказать не могу.
– Сербию разбомбили…
– Здесь бы я разделил страну и правительство. Мне кажется, американцы – несчастные люди. Я, пожив в Европе, могу сказать, что в Европе люди счастливей. А у американцев – патологическая страсть к убийству. Я видел в Сан-Франциско, там в музее была выставка орудий убийства, – и вокруг просто столпотворение. Они действительно загипнотизированы насилием! Все их фильмы, все эти истории с расстрелом детей в школе… У Америки куча проблем, это страна очень неблагополучная.
– И у индейцев землю отняли,
– У них это родовой грех. У нас, конечно, тоже кровавая была история… Но такого ужасного греха, как они, – мы не совершали. Их благополучие построено на том, что они один народ уничтожили, а другой превратили в рабов.
– А сейчас вам незачем ездить в Америку на заработки. Теперь и здесь платят.
– Платят в университете. 20 000. Жить как-то можно.
Премия?
– Какие у вас планы на премию – если дадут? Вот Быков собирался квартиру поменять…
– У меня никаких планов. Ну, может, в Южную Америку я бы съездил… Или машину новую купил бы.
– А сейчас какая?
– Девятка. Старая, мятая.
– Если б «семерка» – то можно было б спрашивать, БМВ или «жигули»; а так все ясно.
– Ничего не поделаешь. Мне один армянин делал мелкий ремонт в доме. Так он когда увидел, на чем я езжу, – схватился за голову и денег за работу не взял.
Михаил Веллер:
«Вокруг все больше идиотов»
Биография Веллера (его словами)
«Родился (в 1948 году) на Украине, рос в основном в Сибири и Забайкалье в военных гарнизонах, что естественно для офицерских детей. Школу заканчивал в Белоруссии, а филологический факультет – в Ленинградском университете в 1972 году. После чего сменил – точно не помню – около тридцати специальностей. Трудовая книжка у меня с двумя вкладышами. Был сотрудником музея и охотником-промысловиком в Арктике, пионервожатым и вальщиком леса в Коми, учителем русского языка и литературы и строительным рабочим на Мангышлаке. А также кровельщиком, шелкографом, землекопом, журналистом…
В 1979 году оказался в Таллине. Переехал из Ленинграда по простой причине: три года подряд, решив, что уже пишу довольно приличную короткую прозу, я толкал ее всюду, куда только мог, увы, с равным успехом. Варьировались только формы отказа, ничего более. Я хотел только писать и все поставил на выход книги. Я покинул свой город, семью, любимую женщину, друзей, отказался от всех видов карьеры, работы, жил в нищете, пил чай второго сорта, курил окурки и ничем, кроме писания, не занимался.
Литература – занятие физически пассивное, расслабляющее и в чем-то даже не мужское. И лет до сорока денег на жизнь оно мне не приносило. Зарабатывал я с мая по октябрь – “в пампасах”, как это для себя назвал: был скотогоном на Алтае, охотником на Таймыре, вальщиком леса в Коми и так далее. Осенью возвращался домой худой, жилистый, без всяких комплексов и бессонниц, да еще с какими-то деньжонками на жизнь до будущего лета.
В 1983 году вышла первая книга “Хочу быть дворником”, и далее в частной моей биографии нет ничего интересного. Дальше идет жизнь человека, который сидит за столом, пишет и даже умудряется прожить на деньги от своих книжек.
Из моего поколения, за исключением тех, которые через знакомства с маститыми оказались в “Метрополе”, и еще нескольких с высокой клановой принадлежностью – не выжил никто. Я имею в виду тех, кто начинал вместе со мной и в одном положении со мной».
Фальстарт
– Скажи, пожалуйста, Михаил… А ты когда в советские времена всё бросил и уехал из Питера в Таллин – ты тогда знал, что станешь автоматически гражданином Евросоюза?
– Это начало беседы?.. Когда я уезжал в 1979-м из Питера, я думал, что еду туда в наилучшем случае годика на два-три – издать книгу. В наихудшем случае, если застой будет усугубляться, чем в 79-м году и пахло, – я полагал, что в границах Советского Союза там будет прожить чуть-чуть свободней и чуть-чуть легче.
– «Лучше жить в глухой провинции у моря»?
– Я терпеть не могу Бродского, сознаюсь честно…
– А строчки эти?
– Вот. И строчки эти терпеть не могу. Потому что в них нет, на мой взгляд, ничего умного. Да и сам Бродский никогда не был поэтом верхнего ряда. Это мое сугубо личное мнение… Значит, я полагал, что, в крайнем случае, можно будет прожить какими-то переводами с эстонского…
– Которого ты тогда не знал – да и потом так и не выучил.
– Э… Если ты будешь меня все время перебивать, то говорить мне будет трудно.
– Я просто даю реплики для оживления.
– Какого оживления-то? Понимаешь, если бы мы с тобой болтали о том о сем, то, разумеется, каждый мог бы как ему больше нравится… А если ты включил диктофон, то своими замечаниями ты мне не даешь окончить ни одной мысли. Ты меня спросил – думал ли я, когда переехал… Да ни хуя я, блядь, не думал! Если ты не будешь давать мне ответить, то мы с тобой просто так попьем пива с винцом, и тогда нет смысла пытаться что-то сделать. По-моему.
– Не обижайся. Я же хотел как лучше.
– Я не обижаюсь. Ты старый профессионал. Я что, слишком хуево разговариваю? Теряю нить мысли? Или говорю слишком длинно и вяло?
– Но я же тебе дал реплику по существу: что ты хотел переводами заниматься, а эстонского не знаешь.
– Давай
