послужного списка, а надежды привлечь дешевизной американских или европейских клиентов натолкнулись на проблему согласования запуска их грузов новозеландской ракетой. Беку теперь, по-хорошему, нужно было бы нанять еще людей, чтобы ударными темпами довести проект до результата, который можно предъявить потенциальным клиентам, но денег на это не находилось.

«Пита это приводило в отчаяние, да и меня тоже, – рассказывал Рагху. – Мы только и спрашивали себя: ну почему мы не можем найти себе кого-нибудь с деньгами? Почему в Кремниевой долине это дается всем стартапам с такой легкостью – набросал идею на салфетке или в лучшем случае в PowerPoint, предъявил – и уходишь с миллионами долларов, а мы тут сидим глухо на мели?! Ведь нам бы и малой части тех денег, какие эти парни там собирают, хватило бы, чтобы всё доделать!»

В поисках дополнительных средств Бек и Рагху постоянно охотились и за грантами. Их единомышленникам из американских стартапов частенько удавалось разжиться парой миллионов долларов от НАСА или DARPA. У Rocket Lab, однако, и тут ничего не выгорело, и в итоге им пришлось перебиваться за счет подрядов на выполнение за мизерные суммы всяких работ, не относящихся к аэрокосмической отрасли. Пару раз им удалось получить контракты на проведение ультразвуковой дефектоскопии углепластиковых корпусов суперъяхт. Еще по одному договору Rocket Lab подрядилась испытать на прочность на разрыв новый тип труб для магистрального трубопровода, устраивая в них под давлением небольшие взрывы. Такие опыты Рагху не столько восхитили, сколько испугали. Единственное, чем он себя успокаивал, так это тем, что Бек вот уже лет пятнадцать взрывает всё подряд, а руки-ноги у него до сих пор целы.

В апреле 2008 года Rocket Lab впервые привлекла серьезное внимание местных СМИ: из журнала Metro в IRL прислали корреспондента брать интервью у Бека и Рокета по поводу присужденного Rocket Lab правительственного гранта в размере 99 тыс. долларов на создание «первой в Новой Зеландии космической программы».

Статья в итоге вышла одновременно скептической и сочувственно-любопытствующей по своему тону. Первым делом там говорилось, что никто из правительственных ученых технологию Rocket Lab не проверял и в своей причастности к присуждению гранта не признаётся, а потому и остается только гадать, кто на самом деле этот Бек – «махровый псих или храбрый лев». Далее описывались юношеские свершения Бека наподобие до сих пор выставленных у него в офисе ракетного скутера и реактивного ранца. Интервьюеру также удалось выпытать у Бека под запись на диктофон кое-какие подробности первой миссии его компании.

Ракета будет называться Ātea, что значит «космос» в переводе с языка маори. Пока что Rocket Lab готова показать журналистам лишь макет будущей Ātea-1 высотой 5,5 м и диаметром 20 см, но Бек заверяет, что итоговый продукт будет покрупнее и сможет доставлять на высоту до 240 км до 25 кг груза всего за 80 тыс. долларов за каждый пуск. После отделения полезная нагрузка, описав параболу, будет мягко приземляться на парашюте.

Как видим, за первые полтора года этой своей попытки построить суборбитальную ракету Бек успел благоразумно умерить свои первоначальные ожидания относительно ее грузоподъемности[93]. А еще он сделался предприимчивее. Раз университеты оказались столь прижимистыми, что в клиенты их заполучить трудно, он переориентировался на научно-исследовательские учреждения в качестве главной целевой группы Rocket Lab. В том интервью он, однако, пошел еще дальше и в какой-то момент выпалил, что Rocket Lab открыта для любых идей относительно отправки в космос чего угодно – от безделиц до капсул с прахом усопших, если семьи пожелают проводить своих любимых в последний путь с получением на их имя «сертификата космических странников»[94].

Бек полагал, что людям вполне по вкусу и по карману платить по пять тысяч долларов за отправку в космос на его ракетах всяких фоток, визиток и локонов волос. Однако лично заниматься маркетингом и продажами Бек желанием не горел. В ответ на последовавший от журнала вопрос, с чего он взял, что подобные услуги будут пользоваться спросом, он ответил: «Это вопрос не ко мне. Мне только идея с пеплом кремированных близка, вот о ней могу сказать чуть больше, как мне это видится. Если хочется тебе в космос, то выбор у тебя – выложить 20 миллионов долларов за место на российской ракете или 250 тысяч долларов и встать в очередь [на Virgin Galactic], – или же можно дождаться смерти и отправиться туда на Rocket Lab за несколько штук. Ты же всё равно оказываешься в космосе. Другое дело, что не при жизни…». Тут же и Марк Рокет, поскольку на кону стояли вложенные им деньги, идею отбить их на прокате праха в космос подхватил с большим энтузиазмом и подробно объяснил журналистам, насколько возвышенные чувства будут испытывать родные покойного от осознания самого факта, что стоящая на каминной полке капсула с прахом побывала на небе. «Представьте только, что это за чувство, когда знаешь, что вот эта вот частица твоего дядюшки Боба вернулась из космоса», – сказал он[95].

В серии громких заявлений по вопросу, который позже приведет к разладу между ними, Бек и Рокет клятвенно обещали никогда в жизни и ни за какие деньги не иметь дела с оборонной промышленностью. «Мы с самого начала всем говорили прямо: если это хоть как-то связано с военными, то мы никакого отношения к этому иметь не хотим, – заявил Бек в том интервью. – Военщина, может, и представляется вишенкой соблазнительной, поскольку деньги туда вливаются большущие, но мы-то всё-таки про науку, а не про убийство людей… Нет оружию!» По злой, как позже станет ясно, иронии Рокет в тот раз попытался смягчить безапелляционно-пацифистскую риторику партнера и принялся пояснять, что при определенных обстоятельствах они готовы принять финансирование и от Министерства обороны. «То есть в получении от НАСА контрактов на создание оружия мы не заинтересованы вовсе, а вот за что-нибудь вроде военно-космических исследований или связи мы вполне могли бы и взяться, – сказал он. – Для полной ясности: мы не против военных как таковых».

Первый большой запуск у них был запланирован на сентябрь 2008 года. Rocket Lab предстояло отправить в небо шесть – да-да, сразу шесть! – ракет Ātea-1 и снискать для Новой Зеландии лавры коммерческо-космической державы. Футболки к этому событию были уже заказаны (реклама – двигатель торговли!), и приглашения потенциальным новым инвесторам разосланы. «Это выдающееся событие для Новой Зеландии, – сказал Бек. – Мы хотим, чтобы вся Новая Зеландия гордилась».

Однако в том сентябре, через несколько месяцев после интервью, успех праздновали не они, а SpaceX с Falcon 1. Хотя