К вечеру все они собирались зайти в лавку Рохелио, чтобы посмотреть, как Ви будет выпускать птичку.

* * *

Виэри вернулась домой гораздо раньше. Тихая и молчаливая, она аккуратно сняла плащ и повесила его на гвоздь в прихожей, а потом так же медленно и отрешенно отправилась наверх, где была их с сестрой спальня.

— Виэри, что случилось, милая? — окликнула дочку Соланн.

Та обернулась.

— Мастер Рохелио не выпустит птичку, — деревянным голосом сказала девочка. — Он сказал, что письменный договор мы не заключали, а то, что он мне обещал, было без свидетелей.

Виэри разрыдалась и убежала. Наверху хлопнула дверь.

— Вот негодяй! Как он посмел так с ребенком! — зарычал Эдмунд. — Я сейчас пойду туда и просто выпотрошу его!

— Подожди, — Соланн положила руку на плечо мужа и понизила голос. — Давай не будем доводить до скандала. Нам эта ссора вовсе ни к чему. Сейчас ты успокоишься, мы все поужинаем, а потом мы с тобой сходим к Рохелио и попробуем сами выкупить эту птицу. Если же и у нас не получится, придется Виэри смириться с этим обманом. Не всегда вокруг нее будут кристально честные люди.

Эдмунд с досадой махнул рукой. Будь он один, он бы просто пошел и расквасил физиономию этому негодяю. Но с тремя магами в семье такое внимание к своей персоне привлекать было опасно.

* * *

— Мама, можно мы с Квентином пойдем погуляем? — Эсса перегнулась через перила. — Сегодня отличная погода, а Анабел с ребятами собирались в город петь гимны.

— Э-э-э… Можно, мистресс Соланн? — Квентин выглянул из столовой.

Фехтовальщик посмотрел на старшую дочь, потом — на воспитанника. Глаза Эссы блестели, она улыбалась. А вот Квентин, похоже, совершенно не ожидал приглашения, но был очень рад — ему нравилась Эсса. «Задумала что-то, — решил Эдмунд, — Или я совсем ее не знаю».

— Идите, — Соланн скрылась на кухне. — Только к ужину возвращайтесь.

— Да, мама, — благонравно заявила Эсса. Даже слишком благонравно.

Старших как ветром сдуло. Эдмунд посмотрел им вслед. Точно что-то затеяли.

* * *

Эсса и Квентин успели как раз к ужину. Виэри лежала в кровати лицом к стене и, несмотря на все уговоры родителей, не хотела спускаться. Но когда старшая сестра зашла к ним в комнату переодеться, вниз девочки спустились вместе, обе нарядные и причесанные. И теперь Виэри тоже выглядела как заговорщица.

Соланн улыбнулась: «Все в сборе? Отлично. Садитесь скорее за стол».

Они чинно вошли в столовую: Эсса, привычным жестом обнимая за плечи младшую сестру, за ними — Квентин. Но как только Эдмунд разлил по бокалам грог для взрослых и имбирный чай для детей и приготовился резать запеченную утку, в дверь громко и настойчиво постучали. Пожалуй, слишком громко и слишком настойчиво.

Эдмунд подскочил, жалея, что беспечно не положил поближе свои кинжалы, и перехватил поудобнее разделочный нож. В руках умелого фехтовальщика даже такое нелепое оружие становилось смертельным. Добровольно отдавать свою семью Ордену Эдмунд не собирался, а вот дорого продать свою жизнь и утащить с собой пару-тройку рыцарей в Чертоги Единого — очень даже. Эдмунду даже было плевать, что Пророк может ненароком расстроиться, встретившись в свой день рождения с теми, кто считал себя исполнителями его миссии на Каэроне.

Фехтовальщик сделал знак жене и детям. Они уже много раз обговаривали, как будут действовать в случае, если за ними придут рыцари: быстро перебраться в кухню. Там, в подвале, для каждого из них собраны вещи первой необходимости. А еще в подвале — тайный ход в городскую клоаку. Эдмунд шесть лет копал его сам — пригодились знания, полученные в Гильдии.

Но тут те, кто стучали, решили не дожидаться ответа. Точнее, один стучавший — в дом, размахивая птичьей клеткой, ворвался мастер Рохелио.

— Мастер Эдмунд! — торговец сладостями кипел от ярости. — Посмотри, что натворили твои старшие дети! — и он выставил вперед клетку, как рыцарь на турнире выставляет щит.

На дне клетки лежала огромная дохлая крыса. У Эдмунда отлегло от сердца.

— Что это? — спросил фехтовальщик. Ситуация начинала забавлять его.

— И ты еще спрашиваешь?! — вскипел торговец сладостями. — Это, почтеннейший мастер Эдмунд, дохлая крыса! Та самая, которую твои старшие дети подбросили в клетку, когда украли оттуда малиновку! Я требую наказать их и как можно строже. Если ты будешь потакать им, вот увидишь, они закончат на виселице!

— А с чего ты взял, что это сделали именно мои дети? — спросил фехтовальщик, бросив строгий взгляд в сторону кухонной двери, откуда уже высовывались любопытные детские головы.

— А кто же еще?! — возмутился Рохелио. — Мальчишка стоял и заговаривал мне зубы, а девчонка тем временем вытащила птицу и заменила ее… вот на это!

— То есть ты не видел своими глазами, как это произошло? — любезно улыбнувшись, спросил Эдмунд.

— Нет, конечно, но ведь твоя младшая дочь так хотела отпустить эту проклятую птицу!.. — настаивал лавочник. — Наверняка она подговорила старших и…

— Вот что я скажу тебе, мастер Рохелио, — холодно отозвался Эдмунд. — Во-первых, в твоей лавке около этой клетки всегда толпятся дети. И совершить такое ради озорства мог любой из них. Во-вторых, как ты вообще осмелился сюда явиться? Ты обманом заставил мою Ви три месяца работать на тебя бесплатно, а теперь пришел в мой дом, чтобы оболгать Эссу и Квентина?

— Никакого договора ведь не было… — начал было Рохелио, но замолчал.

— Именно поэтому я еще не переломал тебе ноги, — отрезал фехтовальщик. — Убирайся отсюда и крысу свою захвати. Потому что о том, чтобы я сейчас не спустил тебя с лестницы, тоже никакого договора не было.

— Когда-нибудь ты совершишь промах, мастер Эдмунд! — покачал головой Рохелио. — И когда ты его совершишь, я буду тут как тут.

— А ты уже совершил промах, обидев моих детей, — отозвался фехтовальщик. — Катись отсюда.

Рохелио ушел, громко хлопнув дверью. К Эдмунду подбежали хохочущие дети. Он улыбнулся и обнял всех троих.

— Ваша работа? — спросил он, глядя в хитрое личико Эссы, с улыбкой смотрящее на него снизу вверх. — Ведь ваша же!

— Наша! — с гордостью сказала его старшая дочь. — Всё было так, как он сказал. Я просто восстановила справедливость. Будешь ругаться, папа?

— Не буду, — покачал головой фехтовальщик и погладил дочь по голове. — Просто помни, котенок, что решать проблему, нарушая закон, можно только тогда…

— …когда нет другого выхода, — хором с отцом произнесла Эсса. — Его и не было. Идем ужинать, пап.

* * *

— Ну что, воспитал разбойницу? —