Едва узнав страшную новость, я сразу полетел в Ташкент. Как добирался, не помню, все было словно в тумане.

Президент Узбекистана Ислам Каримов выделил машину, дал сопровождение, хотя отношения у нас были не самыми теплыми. После распада СССР министры по делам СНГ часто собирались, чтобы обсудить вопросы раздела имущества советской империи. Как-то на встрече в Киргизии, на озере Иссык-Куль, я взял слово и сказал: «Ну что нам делить, братья? Мы же едины, нас нельзя разнять. Давайте в это сложное время поддерживать друг друга и делать все, чтобы сохранить государство». И каждый министр доложил потом своему президенту, мол, Тулеев от имени России выступает против нашей независимости. Наверняка еще и приукрасили, лизоблюды. Тем не менее моя позиция, которую никогда не скрывал, не помешала Каримову протянуть руку помощи в трудную минуту. По сей день очень ему благодарен.

Эльвира Федоровна, узнав о смерти Андрея, надолго слегла, около нее постоянно дежурили врач скорой и священник. Безвременный уход сына заставил жену обратиться к религии, она искренне считает, что силы жить дальше ей дают молитвы.

Хоронили Андрея в жару, в закрытом гробу. Я не ожидал, что на похороны придет столько народу. Шли нескончаемым потоком. Никогда не забуду этого сопереживания со стороны, казалось бы, посторонних людей. Правильно на Руси говорят: чужого горя не бывает.

Когда гроб опускали в могилу, вдруг пошел дождь. Словно небо заплакало. Душа рвалась на части… Даже сейчас начинаю вспоминать – и слезы наворачиваются. Более двадцати лет прошло после трагедии, а рана не зажила, не зарубцевалась. Из-за проблем с ногами мне сложно сейчас ездить на кладбище, а раньше мы с Эльвирой каждую неделю навещали могилу Андрея.

Владыка Софроний, предыдущий архиепископ Кемеровский и Новокузнецкий (светлая ему память), много раз советовал мне не терзать себя, отпустить ситуацию. Но так человек устроен, что мы не можем не думать, не горевать. Сердце постоянно ноет, внутри тоска и пустота. Тот, кто терял детей, знает: нет на свете лекарства, которое заглушило бы страшную боль, нет силы, способной примирить с этой утратой. Андрей все время с нами… Как живой.

В Мундыбаше, где родился Андрей, я построил часовню. Ежегодно старался приезжать туда на Пасху, Рождество, меня всегда там ждали люди, я раздавал подарки детям. Каждой паре, венчающейся в часовне, вручали пятьдесят тысяч рублей от губернатора. Разумеется, это были не казенные деньги, а мои личные. От желающих отбоя не было. Теперь у меня такой возможности нет…

А еще в память о погибшем сыне посадил кедровую рощу. Деревья уже выросли, стали могучими. Кстати, когда я стал сильно болеть, мой кедр начал сохнуть. Владимир Макута, глава Таштагольского района, видел это собственными глазами. Потом мне удалось преодолеть кризис, самочувствие улучшилось, и мое дерево тоже постепенно ожило. Чудеса, да и только!

Эх, Андрей, Андрюша… Если встретимся на небесах, узнаешь обо мне то, что не успел в земной жизни. Ведь я догадывался, да и знал наверняка, что трудно со мной.

Моя вечная занятость лишала Эльвиру и детей самых обыкновенных человеческих радостей. А теперь думаю: правильно ли это? Ведь я практически потерял главное в жизни – полноценное общение с семьей. Корю себя за то, что непростительно мало общался с сыновьями.

И все-таки судьба не только наказывает, иногда она может преподнести и приятный сюрприз. Спустя десять лет после Андрюшиной гибели жизнь сделала нам с Элей бесценный подарок: нежданно-негаданно у нас появился внук, Андрюшин сын.

Подумать только! Я исколесил всю область вдоль и поперек, однако не знал, даже не догадывался, что совсем рядом, в ста километрах от Кемерова, на небольшой железнодорожной станции Литвиново растет моя кровинушка! Кстати, бывал я и в Литвинове. Вручал местной школе новенький автобус. Но никто даже не намекнул! Хотя бы подмигнул или шепнул! Молчали, как партизаны на допросе в гестапо.

Позже мне рассказали, как все произошло…

Андрей еще в техникуме сошелся с девушкой из Литвинова. Мы отправили сына в Ташкент, а Лариса, о которой он никому из нас не сказал ни слова, осталась дома… беременная. Андрей не хотел ребенка, приезжал из Узбекистана, уговаривал сделать аборт. Но девушка – молодец, поступила по-своему. Родила сына, воспитывала его одна, не афишируя, от кого мальчик. Даже после гибели Андрея. Соседи, конечно, все знали, но, удивительное дело, молва не разнеслась по городам и весям, сарафанное радио не сработало. Вот мы с Эльвирой Федоровной и не подозревали, что у нас растет внук.

А потом случилось следующее. Как-то глава Кемеровского муниципального района Марат Калимуллин шел мимо футбольного поля в Литвинове, где местные пацаны гоняли мяч, и вдруг услышал, как те кричат: «Тулей, чего спишь? Бей по воротам! Тулей, пас давай!» Странная, согласитесь, кличка для нашей области. Марат Ильдусович заинтересовался, подозвал ребят и спросил без обиняков: «А что за Тулей у вас играет?» Мальчишки и выложили ему то, что в деревне ни для кого не было секретом: капитан футбольной команды Стас – внук Тулеева.

Калимуллин, ясное дело, обалдел от такой новости, присел на скамейку, сделал вид, что внимательно следит за игрой, а сам несколько раз сфотографировал Стаса. Потом приехал ко мне и выложил снимки на стол. Дескать, не берусь ничего утверждать, но лучше бы вам взглянуть, Аман Гумирович.

Внешнее сходство с Андреем сразу бросалось в глаза, но я не мог поверить в чудо.

Сначала в деревню примчалась Эльвира Федоровна. Едва взглянула на Стаса и тут же выдохнула:

– Он мой, наш. Вижу это, чувствую.

Действительно, никакие генетические экспертизы не понадобились. Как говорится, все написано на лице. Стас – копия Андрея. И на меня внук очень похож, может, даже больше, чем на отца…

Потом я приехал в Литвиново. Зашел во двор, увидел крошечный домик с печным отоплением. Рядом – полуразрушенные сараи, за дырявым забором – грохочущие на железнодорожном полустанке вагоны… Отец Ларисы Геннадий Михайлович, царствие ему небесное, трудился трактористом на ферме, мама Людмила Макаровна – в том же хозяйстве бухгалтером. Лариса, когда мы нашли Стаса, работала на железной дороге, таскала тяжеленную дефектоскопную тележку, с помощью которой обнаруживают трещины в рельсах. Занятие не для женщины!

Конечно, мое появление вызвало определенное смятение, не каждый день губернатор в гости заходит… Стас нас сторонился, сжался в комок, от переживания у парнишки даже температура поднялась. Я старался, как мог, снять общее напряжение, шутил, расспрашивал о школе…

Затем не выдержал,