осколочное ранение левой руки и порез большого пальца», но отметил, что не нашел в послужном списке ни подтверждений такого ранения, ни рекомендаций для награждения медалью «Пурпурное сердце», которой обычно награждают раненых и убитых во время боевых действий. Шоукросс настаивал на том, что его раны были обработаны в 4-м медицинском батальоне в Плейку. После безрезультатного расследования ему назначили пенсию по инвалидности в размере 23 долларов в месяц (позже автоматически увеличили до 73 долларов).

После возвращения Арта на родной север штата Нью-Йорк прошло совсем немного времени, прежде чем в «Уотертаун дейли таймс» стали появляться заметки о разного рода происшествиях. Читая о краже со взломом бензоколонки, трех поджогах и других преступлениях, знающие люди качали головами, мол, мы же вам говорили.

Через семь месяцев после увольнения из армии Артур Шоукросс снова развелся и вернулся на пять лет в место с распорядком и дисциплиной – в тюрьму «Аттика». Во время обследования при поступлении он сообщил, что у него «слабая спина из-за полиомиелита», время от времени случаются провалы в памяти. Двенадцать дней спустя он подтвердил свое заявление, упав в обморок, и был доставлен в тюремную больницу, где его привели в чувство.

Две с половиной недели спустя его снова нашли без сознания, на этот раз после того, как его толкнул другой заключенный и он ударился головой о дверную задвижку. Годы спустя он изложил собственную версию инцидента:

– Меня изнасиловали в «Аттике» трое черных парней. Я ничего не мог сделать, мне угрожали и надо мной надругались. Со всеми тремя я рассчитался по-своему, по-ихнему! Я сделал с ними то, что они сделали со мной, но в качестве блэкджека я использовал носок с мылом. Вырубил, отымел, а потом еще отделал так, что их было не узнать. После этого со мной никто больше не связывался.

Он объяснил психотерапевтам, что причиной его развода с Сарой и Линдой была сексуальная несовместимость и что он любил обеих этих женщин. После краткого периода сбоев в адаптации он, казалось, смирился и с переменой в жизни, и с тюремной рутиной. Его перевели в исправительное учреждение «Оберн», где у него 22 сентября 1971 года случилась еще одна потеря сознания. Причиной этого стала попытка сделать слишком много отжиманий после обеда.

Незадолго до первого слушания по условно-досрочному освобождению его осмотрел надзирающий тюремный психиатр. В пророческом отчете, который цитировался и переиздавался годы спустя, доктор Уильям А. Такер писал:

Заключенный – типичный незрелый подросток с шизоидной личностью, у которого под влиянием стресса безработицы, стресса на работе, неудач в браке произошла декомпенсация [дезинтеграция или слом] в функционировании эго. Ограбление [бензоколонки] – мелочь по сравнению с тремя поджогами.

Заключенного следует рассматривать как шизоидного поджигателя, который нуждается в наблюдении, эмоциональной поддержке и немедленном направлении в психиатрическую клинику после условно-досрочного освобождения.

Предполагаемый латентный умысел на убийство, по крайней мере в двух из его поджогов, не следует недооценивать.

Условно-досрочное освобождение сопряжено с немалым риском и потребует как психиатрического лечения, так и тщательного наблюдения.

Сотрудник службы условно-досрочного освобождения заметил, что родители заключенного «стремились помочь ему любым возможным способом» и были готовы принять в свою семью в «хорошо обставленном, со вкусом оформленном доме». 18 октября 1971 года, отсидев двадцать два месяца, он был условно-досрочно переведен на территорию Шоукросс-Корнерс. Его сразу же приняли на работу в компанию «Фринк Сно-Плоус» в Клейтоне, но через четыре дня уволили, когда стало известно, что он бывший заключенный. Занимаясь поиском работы, он жил на государственную помощь и свою армейскую пенсию. Сразу после Рождества его приняли в департамент общественных работ Уотертауна в рамках федеральной программы чрезвычайной занятости. Офицер по надзору определил для него место работы – дальний угол свалки площадью в шестьдесят акров в конце Уотер-стрит. Мэри Блейк со всеми своими детьми жила в километре оттуда.

Сотрудники службы условно-досрочного освобождения настаивали на том, чтобы Шоукросс проходил амбулаторную психотерапию в больнице штата Вирджиния. Следуя уже установившейся модели поведения, он не являлся на назначенные встречи. Перегруженные работой сотрудники службы УДО не предприняли никаких действий. Недавнее предупреждение психиатра о том, что ему «потребуется психиатрическое лечение плюс тщательное наблюдение», казалось, было забыто.

И прежде не отличавшийся общительностью, бывший заключенный вел себя все более странно. Постоянная работа и третий брак, на этот раз с Пенни Шербино, не помешали ему и в дальнейшем практиковать насилие в отношении других, включая детей. В начале 1972 года он напал на шестнадцатилетнюю девочку в подземном помещении старого железнодорожного вокзала Уотертауна.

– Я снова увидел ее перед многоквартирным домом несколько дней спустя, – написал он позже. – Она попросила десять долларов, я дал ей. Она могла бы позвонить в полицию и сказать, что я изнасиловал ее, но она этого не сделала.

Несколько месяцев спустя он был арестован за убийство Карен Энн Хилл и причастность к смерти Джека О. Блэйка. Никто из тех, кто знал его прошлое, не удивился такому развитию событий.

Часть седьмая

Одиссея

Самым печальным днем в моей жизни был день, когда умерла моя сестра Шери. Ее убили… Когда копы вернулись примерно через четыре часа, мои папа и мама начали плакать. Я не понимал, что происходит.

Мама и папа сказали мне около двух месяцев назад, что Шери мертва, и тогда я заплакал, а потом перестал, когда папа повел меня в «Кей-март» и купил пару игрушек.

Я пошел в похоронное бюро, чтобы посмотреть, как ее похоронят. И я разговаривал с ней, потому что думал, что она все еще жива. Но ее там не было, и мой папа сказал, что ее нет в живых.

С тех пор все как-то так и идет.

Дэвид Линдси – младший, одиннадцать лет1.

В марте 1984 года, как знали те жители на севере штата Нью-Йорк, кто этим интересовался, Артур Шоукросс отбывал двенадцатый год своего заключения за убийство Карен Энн Хилл.

В Бингемтоне, солнечном, сверкающем городке, расположенном на холмах и омываемом реками Шенанго и Саскуэханна, горожане не подозревали о существовании детоубийцы. Уотертаун находился в двухстах километрах к северу, угольные месторождения Пенсильвании – сразу за границей штата на юге, а горы Катскилл – в нескольких минутах езды на восток.

В отличие от Уотертауна, Бингемтон был городом процветающим и не страдал от безработицы, а горожан объединяло чувство общности. Шестьдесят тысяч жителей с удовольствием катались на шести бесплатных городских каруселях и угощались традиционным местным блюдом под названием «спайди» – кусочки маринованной свинины обжаривались на углях на вертеле и подавались с итальянским хлебом. Такой римский колорит города возник благодаря первой волне иммигрантов, которые прибыли сюда около 1900 года, чтобы скручивать сигары. Оставшись здесь, они шили обувь «Эндикотт Джонсон», работали в компании IBM Томаса Уотсона и в высокотехнологичных отраслях легкой промышленности, таких как