– Вечер только начался, а я пил не для удовольствия. Я трезв, Олеся. Не бойся.

Еще один поворот, не сбавляя скорость… Куда он так летит?

– А у тебя есть такая же модная татушка, как у Патрика и Санджара? – с неприличным иком попыталась я сменить тему. – Ну, такая… вроде цветка… Я не видела… на этом… этой… твоей…

Я окатила нетвердым, блуждающим взглядом его слим-фит, имея в виду его содержимое, дважды мне продемонстрированное. Тогда я смотрела внимательно, но картинок не обнаружила.

– Или ты боялся накалывать… набивать… ну, рисовать? – мысли путались, но я не сдавалась. – Санитария и все такое… Понимаю. Я сама иголок боюсь.

Внутри царила свобода. Хуже того – анархия. Хотелось подтрунивать, подшучивать и всячески измываться над недовольным чертом.

– Была, – глухо ответил Дрейк, и я будто разом протрезвела от звука его голоса… Правда, почти сразу впала обратно в легкую хмельную меланхолию. – Цветок рода Хар-Дагат очень красивый. О семи лепестках, черный, бархатный.

– Сплыла?

– Свели. Точнее… срезали. Если еще точнее, Олеся, – содрали, – он провел пальцем под ключицей, и я поморщилась. Он же шутит, правда?

– Срезали в смысле… прямо с кожей?

– В этом самом смысле, – глухо пробубнил черт, пялясь в лобовое стекло.

Содрали. С кожей. Какие звери на такое способны? Но ведь и шрамов я не видела.

– У нас хорошая регенерация, – выдохнул Дар печально, словно только и мечтал, что о шраме на память. – Во всяком случае, пока мы в Нижнем мире, мышонок.

***

– Олеся, Олеся… – Дар похлопал ладонями по рулю. – Такой сладкий контракт из-за тебя коту под хвост.

– Черту…

– А?

– Черту под хвост, – я хихикнула. – Ну и чем эта тетка «слаще» других?

– Тем, что работает пресс-атташе в посольстве и имеет много нужных связей, – спокойно проинформировал Дар. – Она была бы весьма интересна моему клиенту. Прекрасный ресурс. Придется к ней вернуться… Заодно заберу твою одежду.

Я скривилась.

– Она хотела откусить от тебя кусочек. Видимо, решила, что ты тоже сладкий…

– Жанна пыталась впарить мне свою душу с максимальной выгодой для себя, – презрительно фыркнул Дрейк. – Как и все прочие. Никакой разницы. Всегда одно и то же, Олеся. Всегда.

– И какими телесными жидкостями сладкие пресс-атташе скрепляют контракты?

Дар крякнул и с интересом посмотрел на меня.

– Что-о-о? – я закатила глаза. Не маленькие! – Вполне разумные подозрения... Ты сказал, что вернешься утром, и…

– И ты решила сбежать, – «закончил» он мою мысль.

– Не переводи стрелки.

– Ты хуже моей бабки. Такая же дотошная.

– Вот и вали… к чертовой бабушке… или к этой сладкой атташе… А я посплю.

Я подложила ладони под щеку и показательно засопела. «Разбудила» меня чертова лапа, грубо ущипнувшая за голую коленку, но тут же вернувшаяся на руль. Мол, так и было, а мне показалось.

– У меня норма – около семи-восьми контрактов за такой заход в клуб, – довольно ухмыльнулся наглый демон. – Если я буду спать со всеми желающими, то к утру помру от изнеможения. Я черт, а не робот.

– Ты не черт. Ты Де-е-емон А-а-ада, – важно протянула я и икнула.

– Я уже привык к черту.

Я поерзала в кресле, устраиваясь поудобнее. В сон клонило нещадно.

– Лилька… будет искать… – в подступающей дреме вспомнила я, снова открывая глаза.

Черт фыркнул и снисходительно приподнял бровь.

– Правда думаешь, что она вспомнит о твоем исчезновении?

Я вздохнула. Маловероятно.

– О твоем точно вспомнит, – заявила уверенно и, хихикнув, добавила: – У нее чуть платье на груди не треснуло от стараний!

– Не обратил внимания, – спокойно бросил Дрейк, и я расползлась в довольной улыбке.

Не обратил – вот и хорошо. Вот и славно. Я сладко зевнула и почти провалилась в дрему.

И я бы правда с радостью отключилась, но сквозь сон в мою голову вбивался ворчливый шепот, то и дело срывающийся в сторону раздражения и негодования.

– Знал ведь, что нельзя отвлекаться! Во всем важен порядок… Да, порядок, Шварх подери, а не вот это! – недовольно бубнил Дрейк себе под нос, думая, что я заснула. –  Особенно, когда на кону такое! Ну, не идиот, а? Чем я сейчас занимаюсь? Выполняю заказ? Заключаю контракты? Нет! – резкий стук ладони по рулю, судорожный выдох. – Знаю ведь: стоит впустить в свой мир немножко хаоса, и все… Все идет нефилиму под драный зад! Поддался… глупой затее… – едва слышно цедил черт сквозь зубы. – Увяз… по самые… Как мальчишка!

…Кажется, я все-таки умудрилась заснуть. Потому что вдруг поймала себя на том, что вяло сопротивляюсь чьим-то теплым рукам, пытающимся выудить меня из-под ремня безопасности.

– Мышонок, прекращай драться, – щекотно выдохнули в мое ухо, подхватили и вытащили с сидения.

Я почувствовала, что левая туфля сползает с пятки и мягко шлепается на автомобильный коврик. Попыталась вырваться из захвата, чтобы вернуть обувку… Почему-то это казалось сейчас особенно важным. Черт, осознав, что я наглым образом ускользаю из его рук, тихонько ругнулся и… перекинул меня через плечо. А вот это – ой.

Асфальт стал ближе, мои волосы скатились вниз и заструились по чертовой пояснице. Ноги болтались с другой стороны, прижатые коленями к груди обнаглевшего Дрейка.

– Эээй… Ты… Ну-у… Че-е-ерт… – высказала все, что могла спросонок и по нетрезвости выдумать я. За что получила легкий шлепок по выступающей филейной части, так удобно попавшейся под чертову ладонь. Которая на ней, этой самой части, в итоге и осталась!

От возмущения я даже холода не почувствовала. Хлопнула дверь авто, и меня внесли в стеклянные двери. То есть, я думала, что внесли. Ничего же не видно за волосами! Кроме одной занимательной чертовой части тела, на которой вполне мог скрываться хвост…

Пользуясь случаем, решила проверить и потянулась руками к ремешку брюк. Всего-то и надо, что немного отодвинуть и заглянуть внутрь. И тайное, наконец, станет явным! Ну-ка, что вы скрываете от меня, мистер Дрейк?

– Ай! – вскрикнула я, потому что мои нижние девяносто, временно ставшие верхними, разгорелись от очередного шлепка. На этот раз более ощутимого.

– Сегодня тайное останется тайным, Олеся, – строго пробурчал черт, но в его голосе слышался сдерживаемый смех.

Эх! Опять останусь в неведении…

Подкинув и поудобнее устроив меня на своем плече, Дар важно прошествовал мимо консьержа. Лицо добродушного Витторио вытянулось, глаза округлились, на губах застыла глуповатая улыбка. Я зажмурилась, безвольно повисла на черте и притворилась спящей. Боги, как же стыдно!