– Он чей-то. Хозяйка будет по нему тосковать… – с сомнением пробормотала я, разглядывая надменную физиономию. А будет ли? – Не на лифте же он приехал на четырнадцатый… Сбежал от кого-то из соседей.

– Ты планируешь обойти с ним под мышкой все квартиры?

Я устало вздохнула.

– Планирую, конечно. Сейчас? Или сначала поедим? – покорно уточнила я, забыв добавить, что на приготовление доба по всем правилам мне нужно еще часов пять.

– Завтра утром начнешь обход, – черт недобро зыркнул на кота, а потом так же недобро на меня. – Но если ко вторнику в квартире останется хоть одна шерстинка…

– Я все уберу! – клятвенно заверила я.

Дрейк прошелся вдоль кухни и с надеждой заглянул под крышку. Но, обнаружив в миске лишь сырое мясо в маринаде, грустно вздохнул.

– Как я понимаю, пиццу мы сегодня не заказываем? – принимая неизбежное, уточнил черт.

– Если очень голоден…

– Подожду, – буркнул Дар и, схватив с подоконника свой макбук, удалился в спальню.

А я осталась с котом, сырым мясом и осознанием, что, кажется, остаток субботнего дня мы проведем под одной крышей. Весь, целиком, до самой ночи! И от этого почему-то взволнованные чешуекрылые, с некоторых пор населявшие мой живот, пустились в пляс.

***

– Мышонок… – небритое лицо Демона Ада выглянуло из запретной спальни.

– А?

Я оторвала уставшие глаза от экрана ноутбука и посмотрела на часы. Рыжую часть ковра, посапывающую в дальнем углу гостиной, я показательно не замечала.

Семь вечера. Мясо должно было уже замариноваться. Можно начинать тушить. По моим расчетам, на это уйдет часа три-четыре…

– Ты что-то хотел спросить?

– Я уже узнал ответ, – расстроенно пробурчал черт, косясь в сторону кухни. – Может, ты его просто пожаришь? Уверен, хуже точно не станет…

– Это будет уже не доб! – с некоторым возмущением заявила я.

– Зато это будет ужин, который можно съесть, – предъявил железный аргумент Даррел, и я, согласившись с ним и с урчащим желудком, пошла на кухню.

Французы, конечно, не одобрят… но – к черту. В смысле – к нему все вопросы. Я быстро бросила мясо на сковороду и наскоро пожарила с овощами. Не уверена, что это блюдо имело отношение к какой-нибудь европейской кухне. Но пахло аппетитно и, главное, съедобно.

Рыжая часть ковра флегматично переместилась на кухню, ведомая ароматами съестного. Черт подоспел следом. Ровно в тот момент, когда я поставила на стол наполненную тарелку. И, судя по азартному блеску двух пар глаз, оба решили, что она предназначена им. Лохматого ждало разочарование.

– Покорми… этого, – вдруг выдал Дрейк, почувствовав на себе просительный взор.

Недо-доб мне для наглеца было жалко, и я вывалила ему в керамическую мисочку пачку каких-то неаппетитного вида каракатиц. Кот со сладострастным чавканьем и причмокиванием принялся их уминать. Маньяк!

Переложив к себе в тарелку остатки получившегося рагу, я присела напротив черта. И невольно уставилась на увлеченно жующую загорелую челюсть. Почему для меня так важно его одобрение?

– Приятно, – с удивлением отметил Дрейк.

– Что?

– Есть домашнюю еду, приготовленную специально для меня. Напоминает…

– Нижний мир? – догадалась с улыбкой.

– Да. Я не был там тридцать лет.

– А тебе сейчас сколько?

– Это неприличный вопрос, Олеся, – проворчал черт с набитым ртом.

– Твои родители живы?

– Уверен, что да.

– Наверное, скучают…

– Едва ли. Мы расстались в не лучшем настроении, – Дрейк поднял на меня глаза и внимательно посмотрел. – Между нами возникло… тотальное недопонимание.

– С родственниками всегда непросто, –  вздохнула печально, вспомнив Вальку. – Но все-таки они родственники…

Мясо получилось пряным и ароматным, и я осталась собой довольна. Пока я занималась дегустацией и размышляла, что бы этакое приготовить в следующий раз, Дар встал и вернулся с парой бокалов, наполненных остатками вина.

– Ты, когда выпьешь, очень забавная, – нагло пояснил черт и ухмыльнулся.

– Даррел! – я закашлялась. Он вот сейчас на что намекает? – Давай лучше… ммм… поговорим о твоей работе?

– А что о ней говорить? – удивился Дрейк.

– Я многого не понимаю… Например, почему вы называете души ресурсом? – я отправила в рот кусок мяса. – Выглядит так, будто души не цель, а средство…

– Так и есть, мышонок, – кивнул черт, совсем меня запутав. – Моя организация помогает клиентам подбирать ресурс для достижения их целей. Как я уже говорил, в Верхнем мире на демонов действуют древние ограничения. Наши способности тут намного меньше, чем внизу. Резерв заканчивается быстро – не хватит даже на один нормальный бой! – а восполняется неделями. И, тем не менее, демоны нашли способ укрепить свое влияние наверху.

– Души?

– Возможность проводить торговые операции с людьми – наше право по рождению в преисподней, – Дар снова кивнул. – Действуя в рамках законов, мы можем заключать контракты. Умело разыгранная шахматная партия и грамотно подобранный ресурс позволяют моим клиентам оказывать влияние во всех сферах человеческой жизни. Люди, стоит на них правильно надавить, охотно сдают в «ломбард» свои бесценные души. В обмен на довольно смешные вещи, мышонок.

– И какой вам от них прок? – недоумевала я.

– Смысл в ответной услуге, которую должен оказать человек моему клиенту, чтобы вернуть себе душу. Или в нескольких – сроки и условия оговорены контрактом.

– Что за услуги?

– Разные… – увильнул от ответа Дар. – Всякие мелочи. Выступить с заявлением, подписать договор, объявить себя банкротом, поддержать законопроект, продать землю нужным людям…

– Так вы – кто-то вроде лоббистов?

– Какая умница… Правящие кланы демонов кроят Верхний мир по-своему, преследуя свои интересы, – Дар шумно отхлебнул. – Тем не менее, мы соблюдаем правила и не переходим черту. Все в рамках вселенских законов.

– Меня ты обманул! – фыркнула в свой бокал.

На красиво очерченных губах заиграла улыбка.

– Просто сэкономил нам обоим время, мышонок. Я бы все равно добился своего. Я, знаешь ли, очень упрямый.

– Я заметила. И что за цель у твоего клиента? Зачем ему двести душ? – отставив тарелку, в лоб спросила у черта.

– Не могу рассказать, Олеся. Я связан представительским договором о неразглашении.

– А как там… в Преисподней? – продолжала закидывать его вопросами. Судя по блуждающей на моем лице улыбке, я успела захмелеть. Вот же… черт!