В этот момент раздался набат дверного звонка. Клара закрыла уши ладонями и показала глазами Гоше, чтобы она открыла.

На пороге стоял Войцех Загорски с букетом ромашек. Клара хихикнула — в прошлый раз Гоша приняла розы холодно, бросив между прочим, что ромашки куда поинтересней цветы. Где он их взял? Она представила, как этот серьезный полицмаг, от вида которого в первый раз она чуть не обмочилась со страху, рвет ромашки на дачных окраинах, и разомлела:

— Ах, Войцех! Вы как знали! Это неразумное чадо сожгло сегодня икебану, — она зыркнула на Гошу, принимая вместо нее букет. — Еще неделя с ней под одной крышей, и придется делать тут капитальный ремонт. Вы уверены, что нас нужно держать под стражей?

— Не под стражей, а под домашним арестом, — поправил он вежливо. — Это в интересах вашей же безопасности.

Войцех покосился на куски штукатурки на полу и сел на предложенный табурет. Каменное лицо оставалось бесстрастным, и только глаза непрерывно и как-то болезненно следили за Гошей.

— Как проходит обучение? — вежливо спросил он.

Клара закатила глаза, а Гоша нервно дернулась.

— Не будем о грустном, Войцех Казимирович. Лучше расскажите, есть ли новости от Иннокентия? Такой дальний путь. Я… мы… конечно, с Гошенькой, очень волнуемся за него.

— Насколько мне известно, он благополучно добрался до места и приступил к выполнению поставленной задачи.

Клара покачала головой.

— Вот зачем было его впутывать, а? Это же не в прошлое прыгнуть. Это, как никак, правительственный за… — Гоша сделала большие глаза, и Клара осеклась. — Задание.

— Было еще несколько кандидатур. Но Иннокентий подходил лучше всех. Он числится везде, как бурлак и рабочий человек, поэтому к нему не возникнет подозрений. У него навыки оперативной работы, умеет втереться в доверие…

— Это точно! — прокомментировала Гоша, нахмурив брови. Она до сих пор злилась на себя, как ловко слесарь обвел ее вокруг пальца. — Куда ворона летит, туда и глядит.

— … и у него мощная ахно-энергия, — закончил Войцех.

— За это я и переживаю, — вздохнула Клара. — Бешеному дитяти ножа не давати, как сказала бы бабушка. Он же как обезьяна с гранатой сейчас, со своей магией.

— Поверьте, Кларисса Никитична, у нас хорошие инструкторы, а Иннокентий — агент с опытом… Кстати о вашей м-м… бабушке. То есть о Гретхен Вольфганговне… Тут такое дело, — он замялся.

Кларисса напряглась и с беспокойством спросила:

— Что она еще натворила?

— Кхм… Да, ничего… — улыбнулся он. — Она же… Мда… В общем, в ходе… некоторых разыскных мероприятий следствие наткнулась на один факт, не касающийся вашего дела, но прозвучало имя Гретхен фон Райхенбах.

Ну вот опять! — подумала Клара. — Сколько это может продолжаться? Только же все наладилось. По словам этого славного Войцеха за все былые прегрешения им грозит лишь штраф. И у Гоши теперь есть ахно-энергия, и она сама будет вскрывать замки на заброшенных цехах, если ей приспичит. Но нет же! Она сделала лицо, показывая, что она — вовсе не Гретхен фон Райхенбах, какие претензии?

— И учитывая, что ваша бабушка уже десять лет, как… кхм… почила… и спросить больше не у кого, я пришел к вам с просьбой.

— Да, — осторожно согласилась Кларисса, ничего, однако не обещая.

Он с облегчением выдохнул и оживился.

— Есть группа лиц, женщин, которые проводят обряды, не совсем законные.

— Вот как?

— Кларисса, дай ему сказать! — раздраженно бросила Гоша. — Иначе мы так просидим до утра… А у пана Загорски наверняка куча нераскрытых преступлений.

Войцех покраснел и жалобно посмотрел на Клариссу.

— Говорите же Войцех Казимирович, — подбодрила она его.

— В-общем оперативным путем удалось установить, что группа женщин встречается регулярно и совершает обряды, понуждающие людей делать то, чего они не хотят. А это уже нарушение права человека на свободный выбор.

— Что? Какой выбор? Ничего не понимаю.

— Имеется в виду, выбор спутника жизни, — выпалил Войцех и стал пунцовым. Он старательно не глядел на Гошу. А она, наоборот, впервые, как он стал приходить в качестве контролирующего инспектора, посмотрела на него с интересом.

— Вы имеете в виду приворот? — догадалась Клара.

— Да, — он снова с облегчением выдохнул. — Знаете, это не мой профиль. Но начальство приказало разобраться.

— А почему вы решили, что был именно приворотный заговор?

— Потому что я сам при нем присутствовал. Мне нужно как-то выйти на этих женщин. Я думал, что, может, вы согласитесь помочь мне, найти их.

Клара ахнула и прикрыла рот ладонью. Так вот почему он так смотрит на Гошу!

— Что? — не понял Войцех.

Клара нервно хихикнула.

— Перестань вести себя, как дурочка, Кларисса! — не выдержала Гоша. — Говори уже, что там с этими обрядами.

— Расскажите поподробней, Войцех Казимирович, как это происходило, — попросила она.

И Войцех, опустив подробности, по какой причине он оказался в заброшенном дачном поселке и деталей своего присутствия, рассказал про сам обряд, про то, как колдуньи напевали хором слова, и даже припомнил первые строки заговора.

Кларисса кивала, в знак подтверждения своим догадкам.

— Я, в общем-то, тоже не практикую, — сказала она. — Но бабушка у меня имела широкие познания на тему бытовой магии. Насколько широкие, что я и сама не знаю границ, но по всякого рода заговорам она кое-что рассказывала. Есть разные техники их исполнения. Насколько я понимаю, в этом случае была применена одна из сильнодействующих. Была бы колдунья одна, справиться с приворотом было бы куда легче. Но три… Это, как водка тройной крепости.

— Сто двадцать градусов? — спросила Гоша.

— Да.

— Столько не бывает.

— Это у тебя не бывает, — съязвила Клара. — Освоишься и сама поймешь, что бывает многое… Так вот, Войцех Казимирович. Те, кто проводит обряд, защищены, само собой от действия собственных чар. Но присутствующие… попадают под его влияние, хотят они того или нет. Понимаете?

Войцех кивал в знак согласия, но Клара видела, что до него не доходит смысл того, что она только что сказала.

— Все присутствующие, — уточнила она.

— Все? — переспросил он. — Как все?.. Там же… раба божья Настасья, раб божий Андрей… Причем тут все?

— Это тоже энергии, Войцех. А если их еще и ахно-волнами усилили, то… труба ваше дело.

— И он тоже что ли? — спросила Гоша, показав на него пальцем.

Клара кивнула.

Гоша загоготала так, что зазвенели чашки в шкафу. Она смеялась взахлеб, сначала откинувшись на стену, а потом согнувшись и схватившись за живот. По лицу ее катились слезы. Войцех сначала побагровел, потом побледнел, а потом как-то расслабился и впервые за все время, как они знали его, улыбнулся.

— Ясно теперь, — сказал он. — Теперь мне